Стихотворения

Старый шарманщик, насилуй осипший орган!

1979

* * *

А вот и снег. Есть русские слова

С оскоминой младенческой глюкозы.

Снег валит, тяжелеет голова,

Хоть сырость разводи. Но эти слезы

Иных времен, где в занавеси дрожь,

Бьет соловей, заря плывет по лужам,

Будильник изнемог, и ты встаешь,

Зеленым взрывом тополя разбужен.

Я жил в одной стране. Там тишина

Равно проста в овраге, церкви, поле.

И мне явилась истина одна:

Трудна не боль – однообразье боли.

Я жил в деревне месяц с небольшим.

Прорехи стен латал клоками пакли.

Вслух говорил, слегка переборщил

С риторикой, как в правильном спектакле.

Двустволка опереточной длины,

Часы, кровать, единственная створка

Трюмо, в которой чуть искажены

Кровать с шарами, ходики, двустволка.

Законы жанра – поприще мое.

Меня и в жар бросало, и знобило,

Но драмы злополучное ружье

Висеть висит, но выстрелить забыло.

Мне ждать не внове. Есть здесь кто живой?

Побудь со мной. Поговори со мной.

Сегодня день светлее, чем вчерашний.

Белым-бела вельветовая пашня.

Покурим, незнакомый человек.

Сегодня утром из дому я вышел,

Увидел снег, опешил и услышал

Хорошие слова – а вот и снег.

1978

* * *

Матери

Далеко от соленых степей саранчи,

В глухомани, где водятся серые волки,

Вероятно, поныне стоят Баскачи —

Шесть разрозненных изб огородами к Волге.

Лето выдалось скверным на редкость. Дожди

Зарядили. Баркасы на привязи мокли.

Для чего эта малость видна посреди

Прочей памяти, словно сквозь стекла бинокля?

Десять лет погодя я подался в бичи,

Карнавальную накипь оседлых сословий,

И трудился в соленых степях саранчи

У законного финиша волжских верховий.

Для чего мне на грубую память пришло

Пасторальное детство в голубенькой майке?

Сколько, Господи, разной воды утекло

С изначальной поры коммунальной Можайки!

Значит, мы умираем и делу конец.

Просто Волга впадает в Каспийское море.

Всевозможные люди стоят у реки.

Это Волга впадает в Каспийское море.

Все, что с нами случилось, случится опять.

Среди ночи глаза наудачу зажмурю —

Мне исполнится год и тебе двадцать пять.

Фейерверк сизарей растворится в лазури.

Я найду тебя в комнате, зыбкой от слез,

Где стоял КВН, недоносок прогресса,

Где глядела на нас из-под ливня волос

С репродукции старой святая Инесса.

Я застану тебя за каким-то шитьем.

Под косящим лучом засверкает иголка.

Помнишь, нам довелось прозябать вчетвером

В деревушке с названьем татарского толка?

КВНовой линзы волшебный кристалл

Синевою нальется. Покажется Волга.

“ Ты и впрямь не устала? И я не устал.

Ну, пошли понемногу, отсюда недолго”.

1978

* * *

Будет все. Охлажденная долгим трудом,

Устареет досада на бестолочь жизни,