Стихотворения

с водой, скорее мертвой, чем живой.

И варвар пришлый, ушлый скиф заезжий,

так присмирел на склоне праздной жизни,

что прошептать готов чувихе вслед:

“Хранят тебя все боги Куна…”

2011

Подражание

Into my heart an air that kills…

A. E. Housman

Двор пуст и на расправу скор

и режет без ножа.

Чье там окно глядит в упор

с седьмого этажа?

Как чье окно? – Твое окно,

ты обретался здесь

и в эту дверь давным-давно

входил, да вышел весь.

2011

* * *

Когда я был молод, заносчив, смешлив,

раз, в забвенье приличий, я не пошел

ни на сходку повес с битьем зеркал,

ни к Лаисе на шелест ее шелков.

А с утра подался на Рижский вокзал,

взял билет, а скорее всего не брал,

и за час примерно доехал до… —

вот название станции я забыл.

В жизни я много чего забыл,

но помню тот яркий осенний день —

озноб тополей на сентябрьском ветру,

синее небо и т. п.

В сельпо у перрона я купил

чекушку и на сдачу батон,

спросил, как короче пройти к реке —

и мне указали кратчайший путь.

В ивах петляла Истра-река,

переливалась из света в тень.

И повторялись в реке берега,

как повторяются по сей день.

Хотя миновало сорок лет —

целая вечность коту под хвост, —

а река все мешает тень и свет;

но и наш пострел оказался не прост.

Я пил без закуски, но не косел,

а отрезвлялся с каждым глотком.

И я встал с земли не таким, как сел,

юным зазнайкой-весельчаком.

Выходит, вода пустячной реки,

сорок лет как утекшая прочь стремглав,

по-прежнему держит меня на плаву,

даже когда я кругом неправ.

Шли и шли облака среди тишины,

и сказал я себе, поливая траву:

“Значит, так”, – и заправил рубашку в штаны —

так с тех пор и живу.

2011

* * *

О. Т.

Обычно мне хватает трех ударов.

Второй всегда по пальцу, бляха-муха,

а первый и последний по гвоздю.

Я знаю жизнь. Теперь ему висеть

на этой даче до скончанья века,

коробиться от сырости, желтеть

от солнечных лучей и через год,

просроченному, сделаться причиной

неоднократных недоразумений,

смешных или печальных, с водевильным

оттенком.

Снять к чертям – и на растопку!

Но у кого поднимется рука?

А старое приспособленье для

учета дней себя еще покажет

и время уместит на острие

мгновения.

Какой-то здешний внук,

в летах, небритый, с сухостью во рту,

в каком-нибудь две тысячи веселом

году придет со спутницей в музей

(для галочки, Европа, как-никак).

Я знаю жизнь: музей с похмелья – мука,

осмотр шедевров через не могу.

И вдруг он замечает, бляха-муха,

охотников. Тех самых. На снегу.

2011

Приложение Бездумное былое [2] Автобиографические заметки