Стихотворения

О лебедь белый Лоэнгрина,
ты мне приснился в поздний час,
когда свершилась дня кончина,
свет гаснул, гаснул и угас.

Повсюду, как в покое царском,

торжествовала тишина,
и о Людовике Баварском
грустила верная Луна.

Но там, где в стройную колонну

сливался золотой поток,
не выплыл ты, влача по лону
свой зачарованный челнок.

Ты, раненый стрелой заката,

широко крылья распластал
и в славный замок Mons-Salvata
с прощальной песней отлетал…

Тогда в безмолвии великом,

распавшись, замок потонул,
но тайно Кто-то, светлый ликом,
в окне высоком мне кивнул.

И грудь лаская и печаля,

пронесся шепот впереди;
«Мы ждем иного Парсифаля,
и близок час… Молись и жди!»

Избраннику

Да, ты не знал любви, но полный умиленья,
не грезы сладостной ты жаждал, а виденья,

и, падая не раз средь горнего пути,

ты жаждал не в слезах, а в звуках изойти!

И видел я не раз, пылая злобой адской,

как на твоем челе звенел колпак дурацкий,

наброшенный рукой завистливых друзей,

но верь, ты в этот час мне был всего милей!

Ты претворил лучи в созвучья золотые.

что заклинания в себе таят святые.

Поэта-Ангела в тебе зажжен восторг,

ты Ницше плачущий, поющий Сведенборг!

Ты, мыслью ко кресту безумно пригвожденный,

не зная имени, склонялся пред Мадонной.

Пока смеялись мы, ты ради нас сгорал,

и в урну тихую свой пепел сам собрал.

Для нас, склонившихся в безумьи над пучиной,

Ты, свыше посланный, был почтой голубиной.

Пусть песни всех других для нас мгновенный плен,

кипящим золотом твой стих запечатлен.

Ты свергнул мир, смеясь, с неимоверной кручи

и распылил его в каскад живых созвучий,

и, вдруг изверившись, провидя всюду ложь,

ты превратил его в ритмический чертеж.

Ты встал над родиной, сияя и свиреля,

как над Ренатою виденье Мадиэля,

обвила грудь твою, безумствуя, она,

ты графом Генрихом очнулся ото сна.

И долго ты скользил в своей пустыне синей,

как одинокий серп, как сирота святыни.

Был свыше дан тебе в часы твоей тоски

один родимый взор с улыбкой сквозь очки.

Но вновь ты поднял взор в то царство, где, пылая,

восходят белые высоты Гималая…

Тамплиер

Сомнений нет и нет страдания,
и все навек озарено;
росой чистейшей созерцания
мое чело окроплено!

Очей крыло коснулось серое

и вот, качнувшись, унеслось,
и знаю, я люблю и верую,
я — раб и рыцарь Твой, Христос!

Пред Дамой строгой, Вечной Девою

одно колено преклоня,
я меч сжимаю дланью левою,
десницей — чашу из огня.

Я принял тайны посвящения,

я пролил кровь свою. Пора!
Я жду последнего крещения
в высоком пламени костра.

Мне внятен голос Искупителя,

знак Водолея надо мной,
зову я нового Крестителя
облечь нас новой белизной!

Узорное окно

Признание