Стихотворения

Что-то в изящных головках гвоздики
Нежное, злое, как женские лица,
Что-то жестокое в слове: великий,
(Те же влюбленность и страх),

Как человек, поседела столица

В несколько дней, на глазах…

Долго над ней догорали закаты,

Тени платанов, цветные плакаты.
Все мы поверили, все виноваты
(Звуки бессмертные… Бах).

Поздние листья того листопада

Не улетали с ветвей,
И почтальон на скамейки, у сада
Хмуро кормил голубей.

В тесном бистро, обнимая соседа,

Кто-то прочувственно пел,
Не умолкала под песню беседа —
Где вдохновенью предел? —

Счастье? Порок? Пораженье? Победа?

— Необъяснимый пробел.

* * *

Грусть мира поручена стихам...

Г. Адамович

Холодные, длинные майские дни.
Зеленое золото солнца сквозь тучи...
И эта навязчивость слов и созвучий —
мы с ними навеки одни.

Язык наш — недавно великий, могучий —

тяжелый и светлый язык песнопенья
порою звучит, как мещанский жаргон.
И только с тоской вырывается стон
у тех, кто привык в нем искать вдохновенье.

Откуда же взять нам такое смиренье,

в котором бы не было больно и тесно
еще не отжившим сердцам?

Мы все уцелели случайно, чудесно...

Грусть мира зачем-то поручена нам —
и этому нет объясненья.

НЕТ НИЧЕГО ЛЮБВИ ВЕЛИКОЛЕПНЕЙ

Нет ничего любви великолепней.
Любви последней. Выпустим стрелу,
Пронзим глаза друг другу и ослепнем,
И побредем, нащупывая мглу.

Запомни: там, где вход, всегда есть выход,

И там, где смерть, всегда надежда есть,
И вдоль дороги есть скамья, где тихо
И незаметно можно будет сесть,

И отдохнуть, и с мыслями собраться,

Поговорить наедине с собой
И доиграть одну из вариаций
На скрипке жизни с лопнувшей струной.

А впрочем, нет. Нам оставаться не с кем.

Игра бездарна и не стоит свеч.
Потушим свет одним движеньем резким,
Хоть сроку не дано еще истечь.

Таков закон любви потусторонней:

Умчался поезд, скрылся за гудком,
Но кто-то остается на перроне
И машет безнадежности платком.

МОЙ СТАРЫЙ ДРУГ КИХОТ

Мне суждено: уйти, потом вернуться,
Уйти не радуясь, вернуться не скорбя.
Я чуть устал от войн, от революций
И, может быть, от самого себя.

Уйти, от жизни милостыню клянча,

Вернуться, не познав ее щедрот,
Как возвращался рыцарь из Ламанча,
Наивный дон, мой старый друг, Кихот.

* * *

А. Гингеру