Стихотворения

Формы тела и ума
Кто рубил и кто ковал?
Там, где море-каурма,
Словно идол, ходит вал.

Словно череп, безволос,

Как червяк подземный, бел,
Человек, расправив хвост,
Перед волнами сидел.

Разворачивая ладони,

Словно белые блины,
Он качался на попоне
Всем хребтом своей спины.

Каждый маленький сустав

Был распарен и раздут.
Море телом исхлестав,
Человек купался тут.

Море телом просверлив,

Человек нырял на дно.
Словно идол, шел прилив,
Заслоняя дна пятно.

Человек, как гусь, как рак,

Носом радостно трубя,
Покидая дна овраг,
Шел, бородку теребя.

Он размахивал хвостом,

Он притопывал ногой
И кружился колесом,
Безволосый и нагой.

А на жареной спине,

Над безумцем хохоча,
Инфузории одне
Ели кожу лихача.

1930

Искусство

Дерево растет, напоминая
Естественную деревянную колонну.
От нее расходятся члены,
Одетые в круглые листья.
Собранье таких деревьев
Образует лес, дубраву.
Но определенье леса неточно,
Если указать на одно формальное строенье.

Толстое тело коровы,

Поставленное на четыре окончанья,
Увенчанное храмовидной головою
И двумя рогами (словно луна в первой
четверти),
Тоже будет непонятно,
Также будет непостижимо,
Если забудем о его значенье
На карте живущих всего мира.

Дом, деревянная постройка,

Составленная как кладбище деревьев,
Сложенная как шалаш из трупов,
Словно беседка из мертвецов,—
Кому он из смертных понятен,
Кому из живущих доступен,
Если забудем человека,
Кто строил его и рубил?

Человек, владыка планеты,

Государь деревянного леса,
Император коровьего мяса,
Саваоф двухэтажного дома,—
Он и планетою правит,
Он и леса вырубает,
Он и корову зарежет,
А вымолвить слова не может.

Но я, однообразный человек,

Взял в рот длинную сияющую дудку,
Дул, и, подчиненные дыханию,
Слова вылетали в мир, становясь предметами.

Корова мне кашу варила,

Дерево сказку читало,
А мертвые домики мира
Прыгали, словно живые.

1930

Искушение