Стихотворения

Его привезли из Замостья
В крови, с непокрытым лицом,
И смерть, как суровая гостья,
Вошла в затихающий дом.

Катились, гремя, батареи.
Вдали надрывался вокзал.
У двери шептались евреи,
А он ничего не слыхал.

И к утру черты заострились
В последней простой белизне.
И мой голубой амариллис
Увял у него на окне.

Он умер без стона и боли.
Как месяц спустился за лес.
Я стану молиться в костёле,
Чтоб он из убитых воскрес.

1915

Лепта. М., 1995, № 26.

Триолет

Четыре умерли, но пятый
Кострами глаз пылал с креста,
Поля благоухали мятой.
Четыре умерли, но пятый,
Истекший кровью и распятый
Взывал в окрестные места:
О, мой Сион! О, высота!
Когда мы возвращались — пятый
Чугунный труп свисал с креста.

1915, Венден

Лепта. М., 1995, № 26.

Стихи о страшной глубине

Когда в предвечную гавань
Войдёт усталый матрос,
Товарищи шьют ему саван
Из грубых холщёвых полос,

Потом к холодным подошвам,
Привязав рассчитанный груз,
Они говорят о прошлом
И о нём, разрешённом от уз.

И сразу замолкнут и вздрогнут,
Когда всплеснётся вода,
И труп, безжизненно согнут,
Уйдёт в волну навсегда,

К подводной неузнанной цели
Плывёт лишённый земли,
И тех что задумчиво пели,
Уже не видно вдали.

Со дна беззвучной стеною
Восходит страшный покой.
И близко чёрной струною
Повис над мешком мокой[6].

И вот уже саван разорван,
И ткань бесследно пуста,
Лишь кверху чёрная ворвань
Пошла от рыбьего рта.

И в мягком изверженном иле
Лежат у вечных границ
Глаза, что при жизни следили
Быстроту пролетающих птиц.

1916, Рига

Лепта. М., 1995, № 26.

Как и все дни

И в третий полуденный час
Гвоздями пробитое тело
Повисло в нагорной пыли.
В полях гиацинты цвели
Задумчиво горлинка пела.

В шестой пламенеющий час
По старой Сахемской дороге
Влачились со скрипом возы,
И прелесть далёкой грозы
Овеяла наши пороги.

В девятый же пепельный час,
Косматые тучи, как шали,
Кружились над римской тюрьмой,
И женщины детям кричали,
Чтоб они возвращались домой.

1916, Рига

Лепта. М., 1995, № 26.

На заре

От револьвера, направленного в голову,
Не закроешься связанными руками,
Когда чёрные ужаснулись зрачки, —
Латыш делает своё дело.
Вот упал — умираешь.
Пальцы трогают невидимую клавиатуру.
Из виска на серый асфальт
Накапало с блюдечко крови.
Воробьи кричат —
Чирик, чирик, четверть четвёртого.
На заре, чугунно журча,
Пробежал безлюдный трамвай.

1919, Москва

Лепта. М., 1995, № 26.

Ожидание