Стихотворения

Прекрасный Иосиф [185]

Томясь, я сидел в уголке,

Опрыскан душистым горошком.
Под белою ночью в тоске
Стыл черный канал за окошком.

Диван, и рояль, и бюро

Мне стали так близки в мгновенье,
Как сердце мое и бедро,
Как руки мои и колени.

Особенно стала близка

Владелица комнаты Алла…
Какие глаза и бока,
И голос… как нежное жало!

Она целовала меня,

И я ее тоже – обратно,
Следя за собой, как змея,
Насколько мне было приятно.

Приятно ли также и ей?

Как долго возможно лобзаться?
И в комнате стало белей,
Пока я успел разобраться.

За стенкою сдержанный бас

Ворчал, что его разбудили.
Фитиль начадил и погас.
Минуты безумно спешили…

На узком диване крутом

(Как тело горело и ныло!)
Шептался я с Аллой о том,
Что будет, что есть и что было.

Имеем ли право любить?

Имеем ли общие цели?
Быть может, случайная прыть
Связала нас на две недели.

Потом я чертил в тишине

По милому бюсту орнамент,
А Алла нагнулась ко мне:
«Большой ли у вас темперамент?»

Я вспыхнул и спрятал глаза

В шуршащие мягкие складки,
Согнулся, как в бурю лоза,
И долго дрожал в лихорадке.

«Страсть – темная яма… За мной

Второй вас захватит и третий…
Притом же от страсти шальной
Нередко рождаются дети.

Сумеем ли их воспитать?

Ведь лишних и так миллионы…
Не знаю, какая вы мать,
Быть может, вы вовсе не склонны?..»

Я долго еще тарахтел,

Но Алла молчала устало.
Потом я бессмысленно ел
Пирог и полтавское сало.

Ел шпроты, редиску и кекс

И думал бессильно и злобно,
Пока не шепнул мне рефлекс,
Что дольше сидеть неудобно.

Прощался… В тоске целовал,

И было всё мало и мало.
Но Алла смотрела в канал
Брезгливо, и гордо, и вяло.

Извозчик попался плохой.

Замучил меня разговором.
Слепой, и немой, и глухой,
Блуждал я растерянным взором

По мертвой и новой Неве,

По мертвым и новым строеньям, —
И было темно в голове,
И в сердце росло сожаленье…

«Извозчик, скорее назад!» —

Сказал, но в испуге жестоком
Я слез и пошел наугад
Под белым молчаньем глубоким.

Горели уже облака,

И солнце уже вылезало.
Как тупо влезало в бока
Смертельно щемящее жало!

Май 1910

Петербург

Городской романс

Над крышей гудят провода телефона…

Будь проклят, бессмысленный шум!
Сегодня опять не пришла моя донна,
Другой не завел я – ворона, ворона!
Сижу, одинок и угрюм.

А так соблазнительно в теплые лапки

Уткнуться губами, дрожа,
И слушать, как шелково-мягкие тряпки
Шуршат, словно листьев осенних охапки
Под мягкою рысью ежа.

Одна ли, другая – не всё ли равно ли?

В ладонях утонут зрачки —
Нет Гали, ни Нелли, ни Мили, ни Оли,
Лишь теплые лапки, и ласковость боли,
И сердца глухие толчки…

<1910>