Никогда мне не гулятьС Вами.Не смогу я Вас назватьФанни.Стол закапала свечаВоском.Не попала в ИльичаВаша тёзка.Может было б и у насВсё иначе.Не случись у ней в тот разНеудача.Вы войдёте завтра в храмС сыном.Все мужчины во след ВамРты разинут.Ведь у Вас на что не гляньВсё порода.Ну, а я простая пьяньИз народа.Вас найти хочуПод службы распевы.Головой кручуТо вправо, то влево.“Иже-Хор поёт себеХерувимы…”А я вижуВашу ломкую спину.Я смотрю издалекаИ немею.Вы стройны, словно бокал,Что за шея…Что за руки! Как янтарныеРуки…А на мне гуманитарныеБрюки.Не могу купить Вам тортИли розу.На леченье всё идётОт циррозу.Одним словом — ни хрена,Ни фига.— Как вы скажете: “ГовнаПирога”.Остаются мне лишь сныИ охранаЦеркви св. КозьмыИ св. Дамиана.
В АЛЬБОМ ПТУШКИНОЙ Т. С
В субботу храм открылся рано.Склонясь к иконам головой,Навек с Косьмой и ДамианомПрощался сторож молодой.На клиросе не слышно пенья,Умолкли в мастерской станки,Лишь сторож возносил в смиреньиСлова печали и тоски.Прощай Косьма и Дамиане.Поклон вам низкий до земли.Мы были грешные христиане,Как говорится, что могли…Прощай столярка и сторожка,Прощай, преображённый храм,Простите, что нетрезв немножко,Приняв последние сто грамм.Прощайте бомжи из притвора,Простите, что гонял я вас.Таким, как вы, я стану скоро,И мне никто уж не подаст.Мне ничего теперь не жалко,Найду забвенье я в вине,И молодая прихожанкаЗабудет завтра обо мне.Настал финал жестокой драмы,Пришёл неправый скорый суд.Ах, боже мой, какие дамыРуководили нами тут.За чаем проклятых вопросовНе обсуждать нам горячо,И не грузить дубовых досок,Друг друга чувствуя плечо.Явились в храм лихие люди,Переписали каждый шаг,И словно голову на блюде,Нас вынесли во внешний мрак.Воздастся каждому по вере.Где труп, там будут и орлы.От нас остались только двериДа византийские полы…Прощай Косьма и Дамиане.Уж в окнах алтаря рассвет.А нам в политкорректном храмеОтныне места больше нет.Закончил так, боец охраныУтёр припухшие глаза.На лик суровый ДамианаСкупая капнула слеза