Ты непородист был, нескладен и невзрачен,И постоянно зол, и постоянно мрачен;Не гладила тебя почти ничья рука, —И только иногда приятель-забиякаМне скажет, над тобой глумяся свысока:«Какая у тебя противная собака!»Когда ж тебя недуг сломил и одолел,Все в голос крикнули: «Насилу околел!»Мой бедный, бедный Чур! Тобою надругались,Тобою брезгали, а в дверь войти боялись,Не постучавшися: за дверью ждал их ты!Бог с ними, с пришлыми!.. Свои тебя любили,Не требуя с тебя статей и красоты,Ласкали, холили — и, верно, не забыли.А я… Но ты — со мной, я знаю — ты со мной,Мой неотходный пес, ворчун неугомонный,Простороживший мне дни жизни молодой —От утренней зари до полночи бессонной!Один ты был, один свидетелем тогдаМоей немой тоски и пытки горделивой,Моих ревнивых грез, моей слезы ревнивойИ одинокого, упорного труда…Свернувшися клубком, смирнехонько, бывало,Ты ляжешь, чуть дыша, у самых ног моих,И мне глядишь в глаза, и чуешь каждый стих…Когда же от сердца порою отлегалоИ с места я вставал, довольный чем-нибудь,И ты вставал за мной — и прыгал мне на грудь,И припадал к земле, мотая головою,И пестрой лапой заигрывал со мною…Прошли уже давно былые времена,Давно уж нет тебя, но странно: ни однаСобака у меня с тех пор не уживалась,Как будто тень твоя с угрозой им являлась…Теперь ты стал еще любовнее ко мне:Повсюду и везде охранником незримымСледишь ты за своим хозяином любимым;Я слышу днем тебя, я слышу и во сне,Как ты у ног моих лежишь и дремлешь чутко…Пережила ль тебя животная побудкаИ силой жизненной осталась на земле,Иль бедный разум мой блуждает в тайной мгле —Не спрашиваю я: на то ответ — у бога…Но, Чур, от моего не отходи порогаИ береги покой моей родной семьи!Ты твердо знаешь — кто чужие и свои, —Остерегай же нас от недруга лихого,От друга ложного и ябедника злого,От переносчика усердного вестей,От вора тайного и незваных гостей;Ворчи на них, рычи и лай на них, не труся,А я на голос твой в глухой ночи проснуся.Смотри же, узнавай их поверху чутьем,А впустят — сторожи всей сметкой и умом,И будь, как был всегда, доверия достоин…Дай лапу мне… Вот так… Теперь я успокоен:Есть сторож у меня!.. Пускай нас осмеют,Как прежде, многие: немногие поймут.<1859>
Цветут камелия и роза.Но их не видит мотылек:Ты жизнь и смерть его, ты — грезаПевца цветов, моя мимоза,Мой целомудренный цветок —Затем, что в звучном строе летаНет и не будет больше дняЗвучней и ярче для поэта,Как тот, когда сложилась этаПростая песнь: «Не тронь меня».<1859>