Стихотворения

В том же «Русском Времяннике» находится сказание о Евпатии Коловрате: «В то же время некто от вельмож русских, именем Евпатий Коловрат, был в Чернигове с князем Ингорем Ингоревичем, и услыша приход на русскую землю зловерного царя Батыя, иде из Чернигова с малою дружнною, и гнаша скоро и приехавша в землю рязанскую, и виде ею опустевшу, грады разорены, и церкви и домове пожжены, и люди побиты, а инии пожжены, а инии в воде истоплены. Евпатий же видя сие воскрича в горести души своея, и распалясь сердцем: бе бо храб зело. И собра мало дружины, точию 1700 человек, которые богом соблюдены быша вне града, и погнаша во след безбожного царя Батыя, хотяще мстити кровь христианскую и угнаша его в земли Суждальскии. И внезапу нападоша на станы Батыевы, и начаша сещи без милости и смятошась полки татарские, татарове ж сташа, яко пияни, или неистови. Евпатие ж тако их бияше нещадно, яко и мечи его притупишась, и емля татарские мечи, сечаше их, татарские полки проезжая: они же мняше яко мертвии воссташа, яко и самому Батыю царю возбоятись. И едва поимаша от полку Евпатиева пяти человек воинских утрудившихся и изнемогших от воинских ран, и изведоша их к Батыю, И вопроси их: „Коея веры есте, и коея земли, что мне зло творити?“ Они же реша: „Веры есмя христианские, а рабы есмя в. к. Георгия Ингоревича Рязанского, а полку Евпатиева Коловратова, посланы есмя тебя царя сильного почтити и честию проводити“. Царь же удивися ответу их и мудрости, и посла на Евпатия шурина своего Хоздоврула, и с ним многие полки татарские. Хоздоврул же похвались Батыю царю, хотя Евпатия жива яти и к нему привести. И ступишася полки: Евпатие же исполин сый силою, наеха на Хоздоврула богатыря, и рассече его на полы до седла, и нача сещи силу татарскую и многих богатырей и татар побив, овы на полы пресекая, а иные до седла крояше. И возвестиша сия Батыю: он же слышав сия оскорбися по шурине своем, и повеле навести на Евпатия множество пороков, и начаша бити по нем, и едва убиша крепкорукого и дерзосердного и львояростного Евпатия, и изнесоша его мертва ко царю Батыю. Он же видев его, удивися со князи свои храбрости его и мужеству, и повеле тело его отдати оставшей дружине его, которые на том бою пойманы, и повеле их отпустити и ничем же вредити, Окаянный же Батый еще воздвижеся воевати…»

ПЕСНЯ («Как наладили: Дурак…»)

Как наладили: «Дурак,
Брось ходить в царев кабак!»
Так и ладят всё одно:
«Пей ты воду, не вино —
Вон хошь речке поклонись,
Хошь у быстрой поучись».

Уж я к реченьке пойду,

С речкой речи поведу:
«Говорят мне: ты умна,
Поклонюсь тебе до дна;
Научи ты, как мне быть,
Пьянством люда не срамить?..

Как в тебя, мою реку,

Утопить змею-тоску?..
А научишь — век тогда
Исполать тебе, вода,
Что отбила дурака
От царева кабака!»

<

1860>

ПО ГРИБЫ

Рыжичков, волвяночек,
Белыих беляночек
Наберу скорёшенько
Я, млада-младёшенька,
Что для свекра-батюшки,
Для свекрови-матушки:
Перестали б скряжничать —
Сели бы пображничать.

А тебе, постылому,

Старому да хилому,
Суну я в окошечко
Полное лукошечко
Мухомора старого,
Старого, поджарого…
Старый ест — не справится:
Мухомором давится…

А тебе, треклятому,

Белу-кудреватому,
Высмотрю я травушку,
Травушку-муравушку,
На постелю браную,
Свахой-ночкой стланную,
С пологом-дубровушкой
Да со мной ли, вдовушкой.

<1860>

ПЕСНЯ («Ты житье ль мое…»)

                      Ты житье ль мое,
                      Ты бытье ль мое,
Ты житье-бытье мое ли горемычное!
                      Что хозяйкой быть,
                      За седым ходить
Молодешеньке мне — дело непривычное…
                      Ох ты, милый мой,
                      Разудалый мой!
Научи меня с недолей потягатися:
                      Не топить избы,
                      Не слыхать журьбы,
Со постылым, старым мужем не якшатися.

<1860>

ЛЕШИЙ **

Николаю Ивановичу Липину