Стихотворения

из невских любимых туманов,

в московских дымов синеву

войду где-то возле Басманной.

И чтоб приноровить свой шаг

к потоку, шагаю я с краю:

в Москве никогда не спешат,

в Москве на бегу умирают.

Многолица ты, столица,

где же главный твой анфас?

Чтобы знать, на что молиться,

помолись и ты за нас.

Заеду к друзьям на Арбат,

потом загляну на Безбожный,

и все, что во мне Ленинград,

забуду на время в прихожей.

И сплетням великой Москвы

внимаю с большим интересом:

о жизни столичной, увы,

подчас узнаешь не из прессы.

Ах, Арбат, казенный край,

неродные крыши.

для кого дорога в рай,

для кого - повыше.

Теперь предстоит мне пустяк-

Москвы основные предметы -

дела и бумаги бумаг,

приемные и кабинеты.

Пройти этот тягостный круг

нельзя без родных унижений,

и все, что во мне Петербург,

оставит дела без движенья.

Я люблю тебя, Москва,

горький мегаполис.

ты всегда во всем права,

ну, а мне на поезд.

КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН

Плавает, летает музыка литая,

Лавою литавры бом-бом-бом,

Барабанят градом, опадает садом,

Тает снегопадом бом-бом-бом.

Припев: Звук из рук -

        Стрела и лук,

        Тетива едва жива.

        Бом-бом-бом-бом,

Это не на битву, и не на молитву

Серебро малиновое бом-бом-бом.

В сердце новоселье, песне развеселье,

А в душе похмелье, бом-бом-бом.

Припев.

Это быль и небыль запахами хлеба

Постучалась в небо бом-бом-бом.

Это очень грустно, это очень густо

Это очень вкусно, бом-бом-бом.

Припев.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Когда-то я, как ты был мал,

и тоже в колыбели спал;

и так же не предполагал,

что стану я большой.

И даже бабушка моя,

уже тогда седая вся,

мурлыча песенку свою

могла поднять меня.

Припев: Спи, мой маленький,

        Спи, мой маленький,

        Спи, и соску не проси.

        Глазки-фонарики, глазки-фонарики

        Погаси, погаси.

Тепло на бабкиной груди,

и спрятан в шаль курносый нос,

и что-то будет впереди,

а я все рос и рос.

Припев.

Потом меня качал отец,

я стал для бабушки тяжел;

и научился наконец

пешком ходить под стол.

Припев.

Я постоянно рос и рос

и, видишь, стал какой большой.

И как-то аист мне принес

тебя, сыночек мой.

КРАСОТА

Я на базар поспешил,

Что бы купить красоту

И для начала купил

Сложность и простоту.

Что мне еще нужно? -

Не знаю.

И я купил шум лесов,

Каску от прошлой войны,

Спешку больших городов

И только миг тишины.

Что мне еще нужно? -

Не знаю.

Так и не смог я найти

То, что искал целиком.

Ты все покупки несла,

Рядом ты шла босиком.

Что мне еще нужно? -

Не знаю.

КРУГОСВЕТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Я сяду на белую-белую лошадь

И в желто-зеленый осенний закат

Тихонечко трону по первой пороше,

Пишите на запад мне, я буду рад.

        Неспешно проеду уральские кряжи,

        Промчусь через Волгу,

        Разбрызгаю Дон.

        По Польше гарцуя

        Степенно и важно,

        На юг поверну,

        Где писали мадонн.

Как храбрый идальго в безумном веселье

В Ла-Манче на мельницы я посвищу.

В Марселе отели мелькнут каруселью.

В Альгамбре под песни цыган погрущу.

Покажется башня, и острые крыши,

Я вспомню старинный негромкий шансон.

И тихо проеду левее Парижа,

Пусть смотрят французы предутренний сон.

Я белую лошадь в каштанах стреножу,

К мосту Мирабо по полям я пройду.

И дворника раннего я потревожу,

На улице Роз в дом четыре войду.

И снова летят торопливые мили.

Под утренним солнцем блестит Альбион.

Вот Лондон, где лорда хромого травили,

А вот океан с девяноста сторон.

        И белая лошадь, как белая рыба,

        Меня понесет на блестящей спине.

        Мелькнут и исчезнут

        Нью-Йорские глыбы

        И виллы останутся

        Все в стороне.

И лошадь устанет от этого ритма,

Я лягу на спину в сосновом лесу,

И стану смотреть в небеса, как Уитмен,

И космос его я в себе унесу.

        Сквозь Лос-Анжелеса слепящие краски,

        Сквозь желтый от золота звезд Голливуд,

        Скачу я туда,

        Где просторы Аляски,

        И в страхе бизоны,

        Как зайцы бегут.

На дальневосточные въеду просторы,

Бескрайней Сибирью я буду скакать.

И снова увижу Уральские горы,

Наемся пельменей, и лягу я спать.

КРУТИТ ДЕВУШКА ХУЛА-ХУП

Крутит девушка хула-хуп

 в Сухуми на пляже,

вся, от пяток до алых губ

 пляшет, пляшет.

Круг вращает она, стройна,

 как веревка, превращает она меня

ну в подростка, ну в подростка.

Я гляжу и глядит Кацо:

 - Ай, вертится!

Каждый думает: "Мне б в кольцо

 превратиться!"

Чтоб касаться ее колен, ее талии.

Как вас девушка звать, Кармен?

 Что вы, Таня! Что вы, Таня!

А глаза ее бирюза, губы - ягоды.

 Расправляю я паруса точно яхта,

Мы, как в море, плывем в саду

 в молчании позднем,

и над нами танцует Сатурн

 хула-хуп в звездах.

КУЗНЕЦЫ

В работе кузнецов секрет таится,

они скупы и в жестах и в речах.

И отрешенно холодны их лица,

когда как пульс их молоты стучат.

Их легкие на первый взгляд движенья

под бесконечный и ритмичный стук

огромное скрывают напряженье

как клещи крепких и могучих рук.

Припев: В атомный век - мозоли,

        и сладко спина болит,

        и пот солонее соли,

        но это - соль земли.

И вот громада молота упала,

и словно звезды на броне рубах.

Погасли искры жаркого металла

и вкус металла на сухих губах.

У самых главных на земле рабочих,

где и дела и воздух горячи,

расчет быть должен холоден и точен -

они куют орала и мечи.  

КЭТТИ

К-К-К-Кэтти, крошечка Кэтти,

Посмотри кругом какая благодать!

Лишь только месяц землю осветит,

Буду я тебя на к-к-кухне ждать.

К-К-К-Кэтти, крошечка Кэтти,

Самый лучший выбрал я тебе букет.