Стихотворения

        В наших руках гитара,

        За плечами - знамена отцов.

Властители тех песен так боятся,

Что не посмеют им открыть лица.

Дантес был только подставным паяцем,

А в сердце русской песни целил царь!

И вечно в этих песнях боль и сила,

Насмешка и решительность живет.

За них казнили славного Джо Хилла,

И Лорку повели на эшафот.

И Хара пел под дулом пистолета,

Им не судьба забыться и пропасть.

А руки, на которых кровь поэта

Над народом не удержат власть!

А там, где за молчанье дарят сытость,

А за смиренье - звание борца,

Поэты не идут в покорной свите,

А жгут глаголом слабые сердца.

Их вечный гонорар - плевки и раны,

И память и любовь иных веков.

Великие поэты гибнут рано,

Они нужны в компании богов.

НАСТОЙЧИВОСТЬ

Тебя увидел я в закат -

Ты шла с ведерком по воду.

И для знакомства был я рад

Воспользоваться поводом.

И тогда

Очень тихо, очень скромно

Заскулил я,

Словно пес бездомный.

И ты сказала: - "Боже мой,

Какой огромный рыжий пес!"

Потом, когда мы шли домой

Ведро твое в зубах я нес.

Только ты

Прогнала меня потом.

Не поладил

Я с твоим котом.

       Я скрылся - и вот я выход нашел,

       И мягко, как кот, опять я пришел.

И ты сказала: - "Боже мой

Какой огромный рыжий кот!

Я не пущу тебя домой,

Хватает мне и так забот.

Уходи.

Я котам не очень верю.

И не стой ты

Ночью перед дверью."

      Лишь месяц потух - я выход нашел,

      И словно петух, опять я пришел.

И ты сказала: - "Петушок,

Ты рыжий, словно крашеный.

Таких нельзя и на порог.

Не кукарекай, страшно мне".

Уходи.

Петухам не очень верю,

И не стой

Утром перед дверью".

      Я скрылся и вот - я выход нашел,

      И как человек, опять я пришел.

Я нюхал в садике цветы,

А ты белье в тазу несла.

"О, Боже мой, - сказала ты,

Мне не хватало лишь осла.

Так и быть.

Если ты такой упрямый,

Заходи,

Познакомься с мамой".

НАЧИНАЮЩАЯ БАЛЕРИНА

В маленькой ее комнате

скромно так, скромно так.

Только этажерка, лампочка,

нету даже зеркала, лапочка,

И па-де-труа в тапочках,

Как по ветру бабочка, бабочка.

Дальше надо ей па-де-де,

только вдруг она падает.

Мало, говорит, тут таланта,

Нужно, мол, еще пуанты,

Чтобы на носочки встать,

Книгу с верхней полки достать.

В этой книге тысяча лиц,

И театр, и жизнь закулис.

Ни строки про счастье там нет

Только про балет, про балет.

Там спящая красавица

земли едва касается

под гром аплодисментов -

прекрасная, бессмертная.

Волны разноцветных лучей

по теченью трех скрипачей.

Острова - усталость и сон.

Как успех, полет невесом.

Там руками поют песенки,

Есть страница о ранней пенсии.

Кавалеры там сверхгалантные,

Сколько хочешь бери пуантов...

В этой книге тысяча лиц,

И театр, и жизнь закулис.

Ни строки про счастье там нет

Только про балет, про балет.

НЕ ДУМАЙ О ДУРДОМЕ СВЫСОКА

Не думай о дурдоме свысока -

придут запои, сам поймешь, наверное,

что пропасть эта страшно глубока,

и без дурдома дело твое скверное.

Но если ты порог переступил,

расстанься и с одеждой и с Отечеством,

ты думаешь - ты пил? Нет, ты не пил! -

Все было лишь пижонством и молодчеством!

Такие здесь лежат богатыри! -

По сорок тонн на будку каждый высушил.

Глаза и рот пошире отвори,

Их выслушай, их выслушай, их выслушай.

Они тебя научат тетурам

пихать за щеку, брать врача надурика,

кирять формальдегида по утрам,

чтоб пахло не спиртным, а как от жмурика.

Они тебе бутылку припасут

и сделают разрядочку летальную,

они тебе ликбез преподнесут -

пройдешь здесь школу кира капитальную,

А если ты неопытный алкаш,

то встретишь здесь всех асов и компанию -

при выходе ты будешь уже наш ...

Забудь про свою псевдодипсоманию!

Привет одеколонам и спиртам’

Привет лосьонам, уксусам и щелочи!

Плевать, как импотенту на мадам,

на правильные речи трезвой сволочи!

Не думай о дурдоме свысока -

смеемся над такими мы до коликов.

Настанет время, вспыхнет у виска,

что это - главный ВУЗ для алкоголиков!

НЕВЕДОМЫЕ СТРАНЫ

Припев: Так легко перенестись

        В далекие неведомые страны.

        Нужно лишь закрыть глаза,

        Представить себе пальмы и лианы.

Горы вдалеке, вокруг

Диковинные бабочки и птицы,

Синие озера, водопад

Гремит и радуга искрится.

Припев.

Курятся оранжевым дымком

Вдали огромные вулканы.

Месяц пробирается

Сквозь синие и желтые туманы.

Синие слоны жуют

Зеленые и красные тюльпаны.

В розовом песке вокруг

Играют золотые обезьяны.

Припев.

Только все равно открыть глаза,

Открыть глаза тебе придется.

Жизнь идет, а жизнь с закрытыми глазами

Нам не удается.

Не рассказывай о странах,

Побывать в которых приведется.

Не поверят все равно тебе,

А кто-то просто рассмеется.

НЕЗАКОНЧЕННЫЙ ЧЕРНОВИК

Шитье благородной строфы поддается немногим поэтам

И время наивное кануло в Лету и обесценилась честь...

Процессы души вероятно познать по чернилам, поправкам, по метам,

а тайные мысли возможно по буквам слегка недописанным счесть.

Стояла погода весьма подходящая питерской банде,

и грубые люди с огнем торопливым в холодных глазах

ходили, хватали, стреляли в подвале, в квартире, на улице и на веранде,

и мыли кровавые руки и лица в ворованных медных тазах.

Они увлеклись и к Шаляпину влезли в квартиру.

Уперли вино, подстаканники, ложки и темный, дубовый стульчак...

И Веру в Народ поломали ему, словно легкую, хрупкую лиру.