Стихотворения Аполлона Майкова

Не реторика ли это?.. В конце пьесы автор заставляет Петра выливать венец на голову России, сардамским млатом скреплять ее оковы и выковывать ей булаву (?) и меч, а громовым топором (?) сбивать оковы с широких врат в Европу{17}, забыв, что тогда ворот (ни широких, ни узких) в Европу но было и что в том-то и состоит великий подвиг Петра, что он, по выражению Альгаротти, создал Петербург, qui est la fenetre par laquelle la Russie regarde en Europe[6]{18}, а следовательно, первый сделал и ворота… Стихотворение, означенное № V, превосходно по стихам, но мысль – приписать скале глубокое участие к страданию человека – изысканна…{19} Прекрасны последние шесть стихов стихотворения «Воспоминание»; но их-то едва ли кто и прочтет после первых восьми стихов и, особенно, этого начала:

Когда ты в пучины былого
Окунешься думой…{20}

«Еврейская песнь» отличается прекрасными, звучными стихами и библейским колоритом в выражении. Пьеса «Монастырь» откровенно названа автором «введением к ненаписанной поэме». Она начинается этими непоэтическими стихами:

Во дни кровавые, когда Тевтон суровый
Эстонцев уловлял в железные оковы…

Затем следует реторика, изредка прерываемая стихами, вроде следующих:

Колонны гордые, как бы утомлены
На мощных раменах держать обломки сводов,
Пригнулися к земле…

Обращаемся к эстетическому чувству и художественному такту автора и спрашиваем его: можно ли, не говорим – печатать, но читать без напряжения и утомления подобные стихи? —

Все тление и прах!
Здесь, за оградою, в окованных стенах,
Гул мира умолкал пред образом распятья.
Глас веры укрощал безумные проклятья,
Усталые пловцы здесь пристань обрели;
И в мирной келий, от суеты вдали,
Прах мира отряхнув, как саван, надевали
Одежду мертвую и к небу воспаряли…
Но верен ли он был, монашеский покров?
Всегда ль, в полуночном молчании дубров,
В часы весенние мечтательных бессонниц,
Когда, ниспав между готических оконниц,
Луч бледный месяца ложился на немом
Чугунном помосте блистательным ковром,
Всегда ль, о ложе сна холодном забывая,
Склонившися к окну, отшельница младая,
Смотря на небеса, летела в горний мир,
На лоно вечности, в подоблачный эфир,
Где ангелы поют божественные гимны,
Откуда бедную зовут гостеприимно?

Каков период: не угодно ли прочесть вам его, не переводя духа или не скрыв смысла?.. И что за неточность в эпитетах? Что такое «окованные стены», «одежда мертвая» (автор хотел, вероятно, сказать – «одежда мертвых», да мера стиха не позволила), «верен ли монашеский обет» (кому и чему верен?)? Что такое «весенние часы и мечтательные бессонницы»?..

Теперь обращаемся ко всем людям с эстетическим вкусом и художественным тактом: можно ли без наслаждения и восторга читать последние, окончательные стихи этой пьесы, столь пламенные и вдохновенные? —

Не правда ль, часто взор, как небо, голубой
На небе обретал прекрасный лик земной,
И уху робкому мечтались не молитвы,
А цитры тихий звон иль клик опасной битвы,
И грудь вздымалася, и грешная слеза,
Туманя ясные красавицы глаза,
По бледному лицу жемчужиной блистала,
И юная глава в волненьи упадала
На руки белые, и прядь златых кудрей
Волною падала по мрамору грудей,
И месяц осыпал их бледными лучами
И трепетно играл змеистыми тенями?..