Лишь пара слов ответных дам,
И ухожу я восвояси,
Я среди них всегда ни там,
А почему? Мне то неясно.
Иду в любимый коллектив,
Из разноплановых мужчин,
И среди них я их актив,
И тут хоть молнии мечи.
Они совсем не так опасны,
Они порядочны вполне,
Найду для рифмы я запаску,
Когда есть профиль на окне.
Еще в школе пели песни Окуджавы,
Мы с подругой знали все их наизусть,
И мальчишек с этой песней провожали.
Годы канули, осталась в сердце грусть.
Кто не знает его профиль соколиный?
Кто не знает его дерзкие черты?
И в Москве его я встретила. Былина?
Это правда, как столкнулись Я и Ты.
Мы столкнулись в магазине. Центр вселенной.
Рядом муж, а рядом с ним была она.
Да, блондинка. То ли Ольга, то ли Лена.
Но она очарованием полна.
А Булат обтянут джинсами лихими.
Он крутился предо мною просто так.
Он товар смотрел. На тюль. Года такие,
Когда в джинсах не ходили просто так.
День был теплый. Он обтянут, словно тополь,
Иль береза. Да, он в белом был друзья!
Разошлись они и мы. И стих наш топот.
А куда мы шли, давно забыла я.
Морская пена грустных слов,
легла мне на душу пьянея,
я ем их, словно это плов,
но я одна. Я леденею.
А волны жизни бьют в причал,
Где слов любых такая малость,
Когда-то ты любил, кричал,
Теперь осталась только жалость.
Теперь осталась пустота,
Остались мелкие желанья,
Осталась жизнь и красота,
Под пеной слов любви посланья.
Затаи дыханье – неприятность,
Неумытый, грязный небосвод,
Неприятность – с нею лучше в прятки,
И не видеть неприкрытость вод.
Пусть течет вода серее неба,
Рябь души клубиться над водой,
Кто бы ты ушедший в небо не был,
Станешь словно памятник литой.
Обойду я взглядом грусть земную,
Скорость надо во время сбавлять,
Поворот дороги я миную,
И увижу ровную я гладь.
Господи, шоферы – шоферюги!
Едите: опасно! Поворот.
Не в воде, ни щуки, ни севрюги,
Не пройдете вы дорогу в брод.
Медленней поэты и шоферы,
Вы творите чудо на земле,
Не впадайте в разные аферы,
Берегите жизнь и чудо лет.
25.08.03
Ночной интернет приглушенно стрекочет,
Колени холодные и дисковод,
Читаю стихи, в них любовь кто-то хочет,
А кто-то в машине прошел через ворд.
И Петр Давыдов всех давит любовью,
Он, как программатор, в машину ведет,
Он, секс и любовь, где панель в изголовье,
Он всеми читаем, он пламя и лед.
А Толя Попов все сканирует чувства,
Он трепетно ласков в своих чудесах,
В его же строках все рождается чудо,
И женщины с ним все парят в небеса.
А я тут замерзла, читая их вирши,
Колени мои не согрел дисковод,
Я все выключаю, стихи с себя свергнув,
Пойду просто лягу, где сонный есть свод.
Эротика и Бес играли в супер секс.
Она к нему пошла в назначенное время,
Попутный ветерок, мужчина, словно Зевс,
Хотел остановить, познать любовь и бремя.
Она сказала: нет, сегодня Бес со мной,
А ты освободи мне лунные дороги,
Я не могу с тобой встречаться под луной,
Ты видишь: поздний час, а Бес, ты знаешь, строгий.
Эротика прошла, сквозь ветер не спеша,
Навстречу ей катил сам Бес в машинной шкуре,
Остановился он, она уж чуть дыша,
Открыла тихо дверь, сказала: здесь не курят.
И тут же поняла, всю крепость Беса рук,
Он кнопочку нажал, сиденья вмиг упали,
Осталось вдруг она без туники и брюк,
А шпильки каблуков уже педаль достали.
Эротика и Бес друг друга разожгли,
Все спуталось вдруг в миг: касанья, ласки, стоны.
Вдруг по машине стук: их страхи обожгли…
А там ворона вдруг: Бес, дай кусок батона.
Два варианта любви
Сканировал микробы ртом,
Целуя губы сладострастно.
Потом сказал: Счастливый дом,
Как хорошо, что в нем есть счастье!
Она смотрела на него,
Прикрыв глаза от возбужденья,
Пройдя с ним путь любви легко,
Познала прелесть вожделенья.
Она проникла в тайны губ,
Пила слияния нектары,
Он не был нежным, не был груб,
Но не касался лишь гитары.
Он был силен, азарт любви
Искал все новые кроссворды,
В слиянье пели соловьи,
Он от любви был очень гордый.
А он откинулся и лег,
Она его так забавляла,
Ведь все прошло. Любви итог?
Она стает. Она слиняла.
Журчит вода. Летит к нему,
От страсти, нервно приникая,
Не понимая почему,
Лишь рядом с ним она такая.
Ее оставил. Закурил.
Пошел на кухню ставить чайник.
Достал вино. Он не кутил,
Но пил глотками очень часто.
Он долго ел, потом курил,
Она заснула без эмоций.
Сквозь сон он что-то говорил.
Она спала, а голос лоцман.
20,21.08.03
Пастернак Борис мне не встречался,
Знаю его фото наизусть:
Он стоит у форточки печальный,
И слова застыли в кромке уст.
Длинное лицо, глаза простые,
Свет в окне, как пламя из огня,
Ветры бродят горькие, сквозные,
Ямбы ему с ветрами летят.
Ногти. Пальцы. Спрятаны манжеты.
Белая рубашка и пиджак.
Нос прямой у рамы. Шпингалеты.
Словно он в пространство сделал шаг.
Взгляд его уходит за мечтами,
Волосы взлохмачены рукой,
Манят его строчки, манят – дали,
И душа, не знавшая покой.
Ухо. Шея. Впадина на горле.
Полнота красивых очень губ.
Главное – стоит он очень гордый,
Этим бесконечно многим люб.
Кораллы белые бутоном,
Цветут как некий странный куст,
Как будто море стало стоном,
Застыла вечность и мир пуст.
Остались белые кораллы,
Остался каменный букет,
Его Вы в руки нежно брали,
Смотрели в море. Моря нет.