Стихотворения. Четыре десятилетия

Мы спорили, вал белопенный был нашему спору под стать…

Мы спорили, вал белопенный был нашему спору под стать,
Что нищие духом блаженны и как эту фразу понять?

И я говорил, что как дети в неведеньи сердцем чисты,

Как солнцем нагретые сети и дикие эти кусты,

Лазурная в море полоска и донная рыжая прядь,

Что я бы хотел у киоска с похмелья за пивом стоять.

А ты говорила, что мрачный, стоящий за пивом с утра,

Как лист изможденный табачный, как жесткая эта кора,

Как эти кусты у обрыва с обломанной ветвью сухой –

То встречного ветра пожива, то вздыбленной гривы морской,

Что жить еще горше на свете, когда не осмыслить утрат,

А дети… ты вспомни, как дети на взрослые царства глядят!

На паутину похоже с такой высоты…

На паутину похоже с такой высоты
Море, суденышки в нем, словно черные мухи,
Вязнут, запутавшись… Смотрим на них сквозь кусты.
Ветер, как жук, завывает, ворочаясь в ухе.

Море с такой высоты… На такой высоте

Жить бы, и письма писать, и качаться в качалке,
Как на балконе, как в утлом вороньем гнезде,
В ласточкином, глинобитном, прилепленном к балке.

Море с такой высоты… Я хотел бы обнять

Всех, голова моя кружится, на опьяненье
Это похоже… и облачным клочьям под стать
Пена белеет, как сброшенное оперенье.

Что там, побоище? Может быть, линька в раю?

Странно, что соль к этим взбитым подмешана сливкам.
Все, что кричу, ветром сорвано, все, что пою, –
Ласточке трудно судить в небесах по обрывкам.

ПЧЕЛА

Пятясь, пчела выбирается вон из цветка.
Ошеломленная, прочь из горячих объятий.
О, до чего э эта жизнь хороша и сладка,
Шелка нежней, бархатистого склона покатей!

Господи, ты раскалил эту жаркую печь

Или сама она так распалилась — неважно,
Что же ты дал нам такую разумную речь,
Или сама рассудительна так и протяжна?

Кажется, память на время отшибло пчеле.

Ориентацию в знойном забыла пространстве.
На лепестке она, как на горячей золе,
Лапками перебирает и топчется в трансе.

Я засмотрелся — и в этом ошибка моя.

Чуть вперевалку, к цветку прижимаясь всем телом,
В желтую гущу вползать, раздвигая края
Радости жгучей, каленьем подернутой белым.

Алая ткань, ни раскаянья здесь, ни стыда.

Сколько ни вытянуть — ни от кого не убудет.
О, неужели однажды придут холода,
Пламя погасят и зной этот чудный остудят?

Эта тень так прекрасна сама по себе под кустом…