Стихотворения. Четыре десятилетия

В полуплаще, одна из аонид –
Иль это платье так на ней сидит? –
В полуплюще, и лавр по ней змеится,
«Я — чистая условность, — говорит, –
И нет меня», — и на диван садится.

Ей нравится, во-первых, телефон:

Не позвонить ли, думает, подружке?
И вид в окне, и Смольнинский район,
И тополей кипящие верхушки.

Каким я древним делом занят! Что ж

Все вслушиваюсь, как бы поновее
Сказать о том, как этот мир хорош?
И плох, и чужд, и нет его роднее!

А дева к уху трубку поднесла

И диск вращает пальчиком отбитым.
Верти, верти. Не меньше в мире зла,
Чем было в нем, когда в него внесла
Ты дивный плач по храбрым и убитым.

Но лгать и впрямь нельзя, и кое-как

Сказать нельзя — на том конце цепочки
Нас не простят укутанный во мрак
Гомер, Алкей, Катулл, Гораций Флакк,
Расслышать нас встающий на носочки.

В Италию я не поехал так же…