Стихотворения и поэмы

На лбу искрятся пять углов.
В далеком взоре — буря веры.
Он незатейливый, он серый,
Строитель солнечных миров.

Ты за спиной не видишь крыл?
Под серым — сердца голубого?
Он, как апостол, для другого
Свое всё личное забыл.
……………………………………………
И слава, светлостью жива,
В сердцах народа не остынет.
Он будет сказочный Добрыня,
Он будет сказочный Бова.

(«Красноармеец»)

Такими абстрактно-подражательными стихами (ибо здесь Уткин подражает не столько любимому им Блоку, сколько вообще образам и приемам поэзии начала века) мог бы начинать в те годы любой поэт и даже не поэт. И однако в эти же самые годы Уткин оказывается способным заговорить собственным голосом, просто и сдержанно:

ПИСЬМО

…Я тебя не ждала сегодня
И старалась забыть, любя.
Но пришел бородатый водник
И сказал, что знает тебя.

Он такой же, как ты, лохматый,
И такие же брюки-клеш!
Рассказал, что ты был под Кронштадтом.
Жив…
Но больше домой не придешь…

Он умолк.
И мы слушали оба,
Как над крышей шумит метель.
Мне тогда показалась гробом
Колькина колыбель…

Я его поняла с полслова…
Гоша,
          Милый!..
                           Молю…
                  Приезжай…
                  Я тебя и такого…
                  И безногого…
                  Я люблю!

«Письмо» Уткин включал впоследствии почти во все свои сборники. И вполне справедливо: это стихотворение — первый удачный опыт молодого автора, ибо здесь ему впервые удалось взглянуть на мир сквозь призму индивидуальной человеческой судьбы.

В 1924 году Иркутский губком партии и губком комсомола решают отправить Уткина учиться в Москву. Так появился в столице будущий поэт, — во многом неискушенный, во многом — многоопытный человек, влюбленный в революцию и поэзию.

2

В Москве началась уже настоящая литературная биография Уткина. Сложилась она не просто.

Очень скоро Уткину удалось заявить о себе достаточно выразительно и оригинально. Сказать свое слово поэту молодому всегда нелегко. Тем более это было нелегко и 20-е годы, когда гремел голос Маяковского, когда громадной популярностью и любовью пользовалась поэзия Есенина, когда жизнь литературная была очень интенсивна и каждый год обогащал поэзию новыми именами… Но Уткин не затерялся и не пропал.

В конце 1924 — начале 1925 года на страницах московских журналов «Огонек», «Прожектор» и «Смена» появились стихи Уткина о гражданской войне: «Рассказ солдата», «Расстрел», «Песня о матери» и другие. Написанные, как и стихотворение «Письмо», просто, искренне и вполне самостоятельно, они обратили на себя внимание Л. В. Луначарского, который по первым же прочитанным стихам сумел как нельзя более точно определить характер дарования Уткина, его главные особенности, которым поэт остался верен на всю жизнь. «С одной стороны, Уткин твердый и ясный революционер, — писал Луначарский. — Революцию Уткин не просто знает, не просто пережил, а она стала именно такой идейно-эмоциональной средой, в которой принимают другую форму, облагораживаются, становятся на свое место… любые темы… Но, кроме этого, Уткину присущ чрезвычайно мягкий гуманизм, полный любовного отношения к людям. Эта любовь не сентиментальна. Она горяча и убедительна. Она совершенно легко сочетается с мужеством революционера и порою даже с необходимой для революционера жестокостью… Но там, где обе эти ноты — сознание революционного долга, заключающегося в служении перестройке на высших началах всей человеческой жизни, и сердечная нежность — соединяются в один аккорд, получается особенно очаровательная музыка. Она и слышится в строфах Уткина».[5]

Настоящий же успех принесла Уткину поэма «Повесть о рыжем Мотэле». Первое публичное чтение «Повести», состоявшееся во Вхутемасе на литературном вечере, послужило Уткину своего рода путевкой в поэтическую жизнь.

«Маяковский, — вспоминает об этом вечере И. Рахилло, — первый из поэтов публично признал и приветствовал тогда еще никому не известного молодого поэта…

Настроение у студентов < Вхутемаса > было приподнятое, Праздничное. Маяковский привычно поднялся на сцену. Сняв пиджак, он деловито повесил его на спинку стула и без всяких предисловий начал читать стихи. Набатный бас его гремел. В зале было жарко и душно. Маяковский устал, но студенты требовали все новых и новых стихов.

Надо было устроить хотя бы небольшую передышку. Я объявил:

— Сейчас выступит поэт Иосиф Уткни!

В зале вспыхнул неудержимый смех.

— Иосиф Уткин! Какой Иосиф Уткин?!