Вот березы столетнего ростаВечереют и пахнут свежо.Я срезаю полоску берестыИ свиваю певучий рожок.Я за таволгой спрячусь. И ветерЯ вдохну. И рожок запоет.Так изюбрь меня не заметитИ на выстрел ко мне подойдет.Так мы бродим нетронутым лесом.Где-то звездочка светит едва,Только небо лиловым навесомОпускается на дерева.Где дорога прямая, — спросить бы.Под ногами валежник сухой,Мы к заре доберемся до сидьбы,Отогреемся свежей ухой.И маньчжуркой набитые трубкиНа просторе опять задымят…На березах сухие зарубкиНам о старых путях говорят.Может, здесь партизаны ходилиПо звериному следу врага,Может, тихие песни водили,И хранила те песни тайга.И она сохранила на годы,Но молчанье ее — до поры.И к деревьям отменной породыЛесорубы несут топоры.Ничего, что в далекую просиньОт двустволки умчится зверье…Золотая приморская осень —Неподкупное счастье мое.Сентябрь 1935
85. ПЕСЕНКА
Не пали по оробелымПтицам. Порох пожалей…Пусть гуляет пара белыхПриозерных голубей.Над водой склонилась ива,Будто шепчет в тишине.Мы прибавим шагу, ибоНа привале грустно мне.Видишь, створы издалёкаЗасветили, и ужеЗатихает птичий клекотНа последнем рубеже.Мы стоим во всеоружье,За прибоем спит страна!И на тыщи верст в окружьеНерушимая она.От Амура и до Шуи,До Архангельска за КемьМы храним ее, большую,Не рушимую никем.Дует ветер из-за сопокВ пограничные столбы,Но крепки ряды ОсобойИ не дрогнут в час борьбы.Октябрь 1935
86. ПРОИСШЕСТВИЯ
Вот какое дело было:В доме девушка жила.Уходила, приходилаИ однажды не пришла.Утром в теплую погодуНа реке, у сточных труб,Перевозчики ОсводаПод мостом поймали труп.Увидали, изловили,Заявили в комсомол.Изловили, заявили,Написали протокол.Из Казани, из РязаниМать приехала и брат.Посидели, погляделиИ уехали назад.Две без малого неделиВолновался целый дом:Как, мол, так, на самом деле?!Не смогли!.. Недоглядели!..Волновались две недели —Да и кончили на том.А теперь повестки в суд,Понимаете, несут.Говорят, что по законуНезнакомый и знакомый —Все ответственность несут…Октябрь 1935
87. ПОСВЯЩЕНИЕ
Трудно нам с тобой договориться,Трудно, милая, трудней всего:Резко обозначена границаСчастья твоего и моего.И, усталые, полуживые,Зубы стиснувши и губы сжав,Мы с тобой стоим, как часовыеДвух насторожившихся держав.Ноябрь 1935