Над терриконом шахты темно-серымдождь моросит который день подряд.Как на вулкане, изверженья серывиящимися струйками дымят.Нет синевы, и нет ветвей зеленых.Сурово блещет небо надо мной,с него сошли созвездия влюбленныхи разместились в лавах под землей.Меж тесной грязи рельсы молча лезут,клубится пар, несется сильный ток.Здесь торжествуют уголь и железо,диктаторствуют бур и молоток.Здесь жизнь и время меряют на тонны.Здесь лозунги орут и говорят.Весь день стучат товарные вагоныи паровозы свищут и трубят.И на стене, двухцветная, сырая,огромная, как милая земля,в дыму сражений, — карта фронтоваяи черный график черного угля.Край шумных рощ и праздничного пенья,мы научились все-таки с тобойжить в эти дни, отвергнув украшенья,как голой сутью, голой красотой.1944
57. ЗАРИСОВКА
Этот клуб не топилсяеще с довоенных времен:лед сверкает на стенах,в кассе белый сугроб наметен.Но, не падая духом,обмотавшись зеленым кашне,словно птенчик в скворешне,воркует кассирша в окне.И директорша клуба,как бог посредине планет,сжавши синие губы,включает рубильником свет.На промерзшей эстраде,застегнут, румян и плечист,с выраженьем бесстрастьянедвижно сидит баянист.У него на коленяхсундук с сыромятным ремнем.Все шахтерские танцыпо порядку разложены в нем.И, как добрый хозяин,он их выпускает в народ:вслед за вальсом прелестнымидет нагловатый фокстрот.1944
58. ДОЧЬ НАЧАЛЬНИКА ШАХТЫ
Дочь начальника шахтыв коричневом теплом платке —на санях невесомых,и вожжи в широкой руке.А глаза у нее —верьте мне — золоты и черны,словно черное золото,уголь Советской страны.Я бы эти глазадо тех пор бы хотел целовать,чтобы золоту — черными черному — золотом стать.На щеке ее родинка —знак подмосковной весны,словно пятнышко Родины,будто отметка страны.Поглядела и скрылась,побыла полминуты — и нет.Только снег заметаетполозьев струящийся след.Только я одиноков снегу по колено стою, увидав свою радость,утративши радость свою.1944