И где такие виданы министры?Кто так из них толпе кадить бы мог?Я допущу: успехи наши быстры,Но где ж у нас министер-демагог?Пусть проберут все списки и регистры,Я пять рублей бумажных дам в залог;Быть может, их во Франции немало,Но на Руси их нет и не бывало!
40
И что это, помилуйте, за дом,Куда Попов отправлен в наказанье?Что за допрос? Каким его судомСтращают там? Где есть такое зданье?Что за полковник выскочил? Во всем,Во всем заметно полное незнаньеСвоей страны обычаев и лиц,Встречаемое только у девиц.
41
А наконец, и самое вступленье:Ну есть ли смысл, я спрашиваю, в том.Чтоб в день такой, когда на поздравленьеК министру все съезжаются гуртом,С Поповым вдруг случилось помраченьеИ он таким оделся бы шутом?Забыться может галстук, орден, пряжка —Но пара брюк – нет, это уж натяжка!
42
И мог ли он так ехать? Мог ли в залВойти, одет как древние герои?И где резон, чтоб за экран он стал,Никем не зрим? Возможно ли такое?Ах, батюшка-читатель, что пристал?Я не Попов! Оставь меня в покое!Резон ли в этом или не резон —Я за чужой не отвечаю сон!
Лето 1873 г.
Стихотворения Козьмы Пруткова
Эпиграмма № 1
«Вы любите ли сыр?» – спросили раз ханжу.«Люблю, – он отвечал, – я вкус в нем нахожу».
Письмо из Коринфа
Греческое стихотворение
Я недавно приехал в Коринф...Вот ступени, а вот колоннада!Я люблю здешних мраморных нимфИ истмийского шум водопада!Целый день я на солнце сижу,Трусь елеем вокруг поясницы,Между камней паросских слежуЗа извивом слепой медяницы;Померанцы растут предо мной,И на них в упоенье гляжу я;Дорог мне вожделенный покой,«Красота, красота!» – все твержу я...А когда ниспускается ночь...Мы в восторгах с рабынею млеем...Всех рабов высылаю я прочьИ... опять натираюсь елеем...
Из Гейне
Вянет лист, проходит лето,Иней серебрится.Юнкер Шмидт из пистолетаХочет застрелиться.Погоди, безумный! сноваЗелень оживится...Юнкер Шмидт! честно́е слово,Лето возвратится.