Стихотворения и поэмы

Цветы мои, кусты, друзья мои растенья,
Наперсники моих недолгих летних дней!
Как поклонюсь я вам, пред тем как зимней тенью
Сбегу на Леты брег, в бесцветный край корней!

И там, в молельне тьмы, в молчалище Аида,

Где над бессмертьем душ – небытия ледок,
Простится боль земли, забудется обида,
И лишь порой о вас прорвётся слабый вздох:

Как с каждым днём весны не мог вам надивиться,

Как с вами я сливал дыханье по ночам.
И в непробудном сне узнаю ваши лица,
Глаза, чей нежный взгляд, живя, не замечал…

1997

«Когда небольшие удачи…»

Когда небольшие удачи
И бешенство бурь отживу,
Когда отсмеюсь и отплачу,
И – лучиком сна в синеву,

На флоксах, прозревших и мокрых –

Живых, остановится взгляд,
И, хитро сощурясь, биограф
Придёт выкорчевывать сад:

«Мол, многого он лишь хотел бы,

О прочем и думать не мог,
И не было корня и стебля,
И не распустился цветок.

Тому не поверим, а это –

Как иносказанье поймём…»
Но лучик небесного света
В саду заиграет моём,

Тот лучик сквозь облачко пыли

Домчит непостижную весть:
«Молчи, ибо всё это было,
И – можешь не верить, но – есть!..»

1997

Тайная вечеря

«…Но кто испил Глагол,
Кто Дух и Жизнь вкушает,
Кто пребывает в Нём, –
Тот озаряет ум и сердце воскрешает
Целительным Огнём!..»

…Последний замер звук.

Ученики молчали,
И время вспять пошло.

Но римляне вошли – и тернием венчали

Учителя чело…

1997

«Всё это не было древностью…»

Всё это не было древностью –
Всё это было весной,
Неба влюблённого бледностью,
Зеленью доли земной.

Там распевали с насмешкою

Клинопись песен живых…
Детство, безмерность шумерская,
Как от тебя я отвык!

Как неказисты и скомканы,

Годы последние, вы –
Перед табличек обломками
На языке синевы!..

Шёлковая ширма Из цикла

Роману Дименштейну

[1]

Может быть, китайцы и японцы

Сообща меня чему-нибудь научат?
Ночью – только света, что в оконце,
И заря, запаздывая, мучит.

Я хочу исчезнуть – и остаться,

Так пройти, чтоб не стряхнуть пыльцу
         с расцветших яблонь:
Может быть, подскажут хоть китайцы?
Ими опыт умиранья набран…

1997

[2]

Мне на облако взойти слабо,

А тем более – узреть Ли Бо.

Вот он замер меж ветвей черешни –

Белоснежный, праздный и неспешный.

Вот кивает, в прошлое маня,

Вот он чашу поднял за меня…

Но исчезло тело, нет и тени:

Это ветер. Ветер и цветенье.

Да, простите. Никого здесь нет.

Это – только воздух. Только свет.

Это сад, от пятен снов рябой.

Сколько сотен лет, как нет Ли Бо.

Ни лица, ни звука, ни примет…

И стоит Ли Бо, в Ничто одет.

1997