Стихотворения и поэмы

Стучатся в сердце. – Видно, Лесьмян,
Больной и славный Болеслав.
Нет, день не кончился, и мне с ним
Ещё бродить средь майских трав

Пугливо-детского славянства,

А смерть кивает из окна…
Ах, на полвека властный вяз твой
Мою берёзу обогнал!

Что мастеришь? – Я строю клети

(Пока не выброшен во тьму),
Чтоб смыслы тьмы ловить при свете
И просветлять по одному!..

1999

«Это в окна летит тополиный пух…»

Это в окна летит тополиный пух,
Тополиный пух – соловьиный слух:
Хоть душа и молчит, но сама не своя,
И звучит в ней, звучит перелив соловья.

Это Детство вернулось – и ждёт у крыльца,

Кто узнал бы его, воду выпил с лица,
И в сознания ночь заглянул – в глубину,
Где Безгрешное ткёт себе ризу-вину.

Это в очи летит тополиный пух,

Тополиный пух – одолимый дух,
Одолимый годами, рыданьем, игрой,
Белой памяти лик простынёю накрой.

Как сквозь тот снеговей, сквозь последний покров

Запоёт соловей из незримых миров,
Из незримых миров – недаримых даров,
Где раскатные трели Господних пиров…

1999

Голубь

Не поймавшись на удочку
Миродальних забот,
Белым голубем будучи –
Как продлюсь я, мой Бог?

Где сознание крепится

К преходящим штрихам, –
Белым будучи трепетом,
Пряну в неба лохань.

Нет, не рыбой озёрною,

Но из волн забытья –
В чашу-линзу подзорную,
Где Земля – с муравья:

Не боясь больше бритв-ножей

В грубых чувств пятерне,
Там душа не болит уже, –
Как ей жить без корней?

В страхе дрожь голубиная

Осознает себя,
Всё далеко-любимое
Вдруг подступит, слепя,

И, со Светом беседуя,

На обманность гробов
Белым голубем сетуя, –
Как продлюсь я, мой Бог?..

1999

«Великие смены…»

Великие смены –
А мы к повтореньям привыкли…
Сквозь хрупкие стены
Проходят Всемирные Циклы.

В забытости нижней –

От Солнца за выкриком выкрик:
По комнатам жизни
Проходят Великие Вихри.

Но ведает сердце:

Любовь – распрямленье спирали…
О шквал, не усердствуй –
Мы тысячи раз умирали,

Но верили в сроки,

Хоть плакали долго без Друга,
И рока дороги
В спираль замыкала разлука…

1999

Космогония

Свет молчал, безоглядно-счастливый,
Но Глагол, словно взрыв, прогремел,
И оградой предмирного взрыва
Встали сполохи чисел и мер.

Гаснут искры в темницах скорлупок,

Мрак пространства к рыданиям глух. –
О любви духоборческий кубок
С вещетворною пеной разлук!

Гаснут звёзды в провалах сознанья,

Рассыпаются в плачи племён. –
О предмирная память сквозная
В ратоборце, что смертью пленён!

Гаснут ритмы в обыденной речи,

Строгость рока сжимается в лёд:
Безнадёжность ласкает и лечит –
Это Свет изначальный поёт…

1999

«Таинственно-скупо нам Месяц блеснул…»