Стихотворения и поэмы

  Бурным,
  Хлестким
  Морем пург
  Осаждали Оренбург.
Осаждали, боя ждали,
  Да не принял город бой, –
За стенами городьбой
  Трепетали в страхе дали.
Губернатор взаперти
  С войском маялся внутри:
Как пошлет солдат на вылазь,
  За ворота,
Смотрит – разом скрылась
  Эта рота
К Пугачеву в рот.
  Гоготал степной народ:
Ишь, кого нашел нам слать –
  На медведицу посла,
А посол-то ведь – медведь.
  Сам давно метится
  Глазами можатыми,
  Где гуляет медведица
  С медвежатами.
Посылай, губернатор,
  Оренбургских воинов,
Чтобы нашего брата
  Было удвоено.
А то не хватает,
  Хоть разорвись заплата,
Заправского с ружьем солдата.
  Надо сюда, надо туда,
По всем крепостям, форпостам.
  Тут беда, там беда –
Беды вдосталь.
Знай поворачивай жизнь,
Шибче держись.
Ну-ко, к примеру, голь, ну,
  Втаскивай пушку
На божью колокольню,
  Возьмем мету на мушку –
Да грохнем громом
  По барским хоромам,
  По вражеским мордам.
Всё одно – церковь зря пропадает
  Вдовой под городом.
  А вдова молодая
Стояла без дела,
    Одинешенька.
А вот на – загудела,
    Радешенька.
Колокол да пушка – соседи:
Супруга да муж – как оба из меди.
Оба разговорчивы
    Медные особы.
А мы с божьей помощью
    Подсобим.
Бух да бух!
  В Оренбург!
С горем бух!
  В Оренбург!
Бом да гром –
  В дом ядром,
Дым кругом
  Над врагом.
Лютый враг
  Во сто крат,
Лютый враг
  Сыплет град.
Сам не рад
  У приврат.
Люди – черный виноград –
По стенам ползут, ползут.
  Ух и баня!
  В жилах зуд.
Не осада – страшный суд!
  На рожон ползут.
Судят тех, кто за стеной,
  За взъерошенной спиной,
В жажде крови зол, упрям,
  Грозит смертью бунтарям.
    Судят ворохом, конем,
    Судят порохом, огнем,
По заслугам барской чести
Судят гневом рабской мести,
  Чтобы вымести из-под
  Жита-быта
    Крыс-господ.
Ишь, окаянные,
Расплодились на готовых хлебах.
  Бах!
Ишь, брюхатая погань,
Засела в гнездо –
  Оренбург.
  Бух!
Не выживешь сразу заразу,
Черную немочь, ишь.
  Слышь!
Поджидают их ноги
Царской подмоги,
  А мы им накре́ст –
  Айда наотрез.
Измором возьмем губернатора.
  Труби в трубы:
    Гнать пора.
    Ряды заряди!
Гони командирами.
  Пугачев впереди
Гонит с башкирами –
Вихрь на груди.
  Размашнее крыльев
    Гривы коней.
С нами Перфильев,
  Киргиз Джеменей.
Ветер навстречу,
  И ветер впрок.
Айда, брат, на сечу,
  Степной ветерок!
Встретилась ночь –
  И та хитра,
Сможет помочь
  Сохранить до утра.
Встретилась долинка –
  Мед густой.
Сено – как былинка.
  Тут – постой.
Тпррр-у-у!
  Залегай!
    Распрягай!
      Ну и стога!
Ну и сено!
  Ох, сенцо!
    Будто девичье лицо:
Шелковое, чистое, без дуд.
Сам бы съел,
  Да кони не дадут.
А сено-то, ребятушки,
Старшинское,
  Ей-богу, крест святой,
  Бес с водой,
  Псалтырь со свечкой,
  Верблюд с овечкой.
Сколь было сил –
Сам косил,
  От старшины по наказу
  Полсотни косили сразу.
Пугачев глаза скосил,
  Спросил:
– Старшины которого?
– Да, знаешь, родного брата
  Ваньки Творога.
– Была какая плата?
  – У старшины один расчет:
  Знай работай, черт,
  За почет да за долги
  Ему сено волоки.
Моя хата –
  Не палата,
Мне и плата
  Не богата.
  Накосил да жив остался –
  И за то благодарен
  Парень. –
Пугачев прищурил глаз.
  – А теперь такой наказ:
Все старшинские сена взять, –
  Брат, аль сват,
  Аль зять,
    Кому доводится роднёй
    Старшина любой, –
      Взять!
Теперь у нас родня другая.
  Погляди на Батыркая:
Никакие старшины
  Ему больше не страшны.
Башкирских лисиц,
  Башкирского меду,
    Степных кобылиц
      На оброчью угоду
Башкиры отныне не станут класть,
Да и киргизы тоже.
  Вольная власть!
  Ни меху, ни кожи,
Ни медной полушки
  Оброк – за порог,
  Чтобы дань не велась.
Кони да пушки –
  Вот наша власть. –
Только, как к слову,
  Заря поднялась –
Дай да подай –
  Вылезло солнце –
Из печки каравай.
  Первым вскочил
  На коня Батыркай.
  Урус![56]

Казак! Юртым![57]Ветром зыбучим,
Ветром крутым
Пригнали вестовые
  В становище дым –
  Донесли:
«С двух сторон
Прямо в яму
Ведем чернышевский эскадрон.
  Чтобы легче управиться нам,
  Разделили окаянных пополам.
В этой, мол, долине
Сена, мол, стога,
Пугачева, мол, в помине
Не видать следа.
  Ну и поверили.
  Трусят да спешат.
    Шибко на майорах
    Одежа хороша.
    Ружья, сабли,
    Кони, тесаки».
Гаркнул Пугачев:
– Айда на почет,
  Живо на коней, казаки!
Чохом двинем
По первой половине.
  Гей, бударма!
А другую возьмем задарма
  В закрома! –
Тут и пошла кутерьма
  Вперемать.
Только лишь вылезли
На горку, на трон,
Смотрим, как в гости
Идет эскадрон.
  Наше почтение!
  Уважай, укачай!
Хмельная брага – стол Пугача.
Эскадрон шарахнулся,
  Кони на дыбы!
Загремели ружья,
  Засверкали лбы.
Сцепились собаки –
  Никак не разнять.
На драке казаки –
  Веселая резня.
  Дело бывалое,
  Кровь не впервой.
  Шалая, алая
  Смерть над головой.
Никто о ней не думает,
Смерть – не урон.
Главное – взять бы
Скорей эскадрон.
  Врага зажимать
  Не устанет плечо.
  Степь – наша мать,
  Отец – Пугачев,
Не выдадут детушек чох.
Ну и веселье!
  Опоясывай вмах!
    Завей их кольцом!
Залей их свинцом!
    Трах-тарарах!
Майорам на страх,
  Генералам на крышку,
    Катерине на отрыжку
      От сладкого меду.
    В куль да в воду!
Каркай, ворона,
Созывай ворон:
  Не стало эскадрона,
  Сдох эскадрон.
Ххо-хо! Выходи, Оренбург, на дорогу,
  Ожидай Чернышева подмогу.
Дождешься авось
Чернышева в траншее
С петлей на шее.
  Видишь, в небе зажглось
  От поминных костров
  Зарево царских корон.
Будь здоров:
  Это на помощь
Идет эскадрон,
  Полк злодеев, бродяг и воров.
    Жди даров!
Пугачев оглядел –
Сколько сделано дел,
Сколько уложено тел,
  Подошел к Джеменею:
– Эй, Джеменей,
  Накорми лошадей,
Сам поешь свежей конины
  За упокой на помины.
  Поешь
  Да с отрядом киргизов
  Скачи
  На хлопушевский вызов.
Слышь,
  Хлопуша-егоза
  Вызывает на Казань
Прочистить путь.
  Там и будь.
  Степями под луну,
  Айда на Бугульму.
Охотник,
Ты следуй по лисьему следу,
Умеючи зверя гони.
Рыскай собакой по божьему свету.
Мы аль они!
Ежели мы – барыш великий.
  Салям маликем![58]
А ежель они – враги мужика,–
  Карачун башка.
Разумей, Джеменей,
Выбирай, Батыркай.
  Для киргизов, башкиров,
  Татар, калмыков
У князей-командиров
Хватит клыков,
  Чтобы жрать вас да грызть
  Во всю жадную жизнь,
Пока дань да оброки –
Последние крохи –
  На кряжеский стог
  Несет косоглазый восток.
Поняли, что ли,
Про дерзости воли?
  – Якши[59] барыши! Якши!
Правда Емельянова –
Стрела насквозь.
Слово его – заново
  В голову гвоздь.
Сказано – спето.
  Угнал Джеменей
Рыскать по свету,
  По темени дней.
Облаком пегим
Скитаться дано:
Кони к набегам
Привыкли давно.
Казань, Бугульма ли,
Ушкуйный Курган – дуй!
Лишь бы не поймали
Князя на аркан
  На ходу.
    Не будет пощады
    Ни тем ни другим.
    Помост дощатый
    Готовят враги.
Русь – в перекладинах,
  В петлях,
  В крови.
Думай о гадинах – жить норови.
И что это сталось?
Земля сотряслась –
  Кровавая шалость:
  Власть пошла на власть.
  Никому невтерпеж.
  Никак не поймешь:
Казаки, башкиры,
Киргизы, калмыки,
Татары, рабочие,
Холопы-мужики –
  Каждые по-своему лезут на бунт.
  Народищу, народищу –
    Страшный табун!
Каша наобум!
Всякому сытая долюшка снится.
    Да сны коротки.
Юрты,
  Деревни,
    Заводы,
      Станицы,
        Гудят городки.
Земля ты, земелюшка,
Детей приюти.
Пособи ты, Емелюшка,
Присосаться к груди.
  Одна у нас мамонька,
  Одно молоко –
  Хлебная травонька.
  Да жить не легко.
Видишь сама:
Нож да сума.
  Ты по всей Руси
    У полей спроси:
  Мы ли хлебу не хозяева?
  Только взять нельзя его
  Без ножа-рогатины
    У помещика-брюхатины.
Ну и жизнь – разгон наобум.
Народищу, народищу – страшный табун!
Что-то будет, мужики,
Степи шибко широки.
  За степями – шире ярь.
  Шарабарь!
Шарабарь – не спрашивай
Про коня про нашего.
Конь-то ржет, копытом бьет,
Глазом смотрит на разлет:
  Запрягли, мол, так чундырь
  Ряхом-встряхом,
Перемяхом
На бунтырь!
  На бунтырь да горем пург,
  По степям бураном
  Ухнем в брюхо – в Оренбург –
  Пушками тараном!
Эх ты, зимушка-зима,
Деток малых не замай.
  Помоги, метелица:
  Зерно горем мелется.
  Мелют годы – жернова,
  Быль на битвах не нова.
Сколько жили – столько жилы,
Столь трещала голова.