Стихотворения и поэмы

Эти волосы, пенясь прибоем, тоскуют.
Затопляя песочные отмели лба,
На котором морщинки, как надпись, рисует,
Словно тростью, рассеянно ваша судьба.

Вам грустить тишиной, набегающей резче,
Истекает по каплям, по пальцам рука,
Синих жилок букет васильками
Трепещет

В этом поле вечернем ржаного виска.
Шестиклассник влюбленными прячет руками
И каракульки букв, назначающих час…
Так готов сохранить я строками.
На память
Как вздох, освященный златоустием глаз.

Вам грустить тишиной… Пожелайте: исплачу
Я за вас этот грустный, истомляющий хруп!
Это жизнь моя бешеной тройкою скачет
Под малиновый звон ваших льющихся губ.

В этой тройке —
Вдвоем. И луна в окна бойко
Натянула, как желтые вожжи, лучи.
Под малиновый звон звонких губ ваших, тройка,
Ошалелая тройка,
Напролом проскачи.

Март 1918

Принцип развернутой аналогии

Вот, как черная искра, и мягко и тускло,
Быстро мышь прошмыгнула по ковру за порог…
Это двинулся вдруг ли у сумрака мускул?
Или демон швырнул мне свой черный смешок?

Словно пот на виске тишины, этот скорый,
Жесткий стук мышеловки за шорохом ниш…
Ах! Как сладко нести мышеловку, в которой,
Словно сердце, колотится между ребрами проволок мышь!

Распахнуть вдруг все двери! Как раскрытые губы!
И рассвет мне дохнет резедой,
Резедой.
Шаг и кошка… Как в хохоте быстрые зубы,
В деснах лап ее когти сверкнут белизной.

И на мышь, на кусочек
Мной пойманной ночи,
Кот усы возложил, будто ленты венков.
В вечность свесивши хвостик свой длинный,
Офелией черной, безвинно —
Невинной
Труп мышонка плывет в пышной пене зубов.

И опять тишина… Лишь петух, этот мак голосистый,
Лепестки своих криков уронит на пальцы встающего дня…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Как тебя понимаю. Скучающий Господи Чистый,
Что так часто врагам предавал, как мышонка, меня!..

Ноябрь 1917

Ритмическая образность

Какое мне дело, что кровохаркающий поршень
Истории сегодня качнулся под божьей рукой,
Если опять грустью наморщен
Твой голос, слабый такой?!

На метле революций на шабаш выдумок
Россия несется сквозь полночь пусть!
О если б своей немыслимой обидой мог
Искупить до дна твою грусть!

Снова голос твой скорбью старинной дрожит,
Снова взгляд твой сутулится, больная моя!
И опять небывалого счастья чертя чертежи,
Я хочу населить твое сердце необитаемое!

Ведь не боги обжигают людское раздолье!
Ожогом горяч достаточно стих!
Что мне, что мир поперхнулся болью,
Если плачут глаза твои, и мне не спасти их?

Открыть бы пошире свой паршивый рот,
Чтоб песни развесить черной судьбе,
И приволочь силком, вот так, за шиворот,
Несказанное счастье к тебе!

Март 1918

Принцип кубизма