Стихотворения и поэмы

«Воздух полон богов» —
так говорили древние греки.

Воздух полон богов на рассвете,

На закате сетями чреват,
Так мои кровеносные сети
И морщины мои говорят.

Я покрылся живыми сетями,

Сети боли, земли и огня
Не содрать никакими ногтями —
Эти сети растут из меня.

Может быть, сам с собой я схватился,

И чем больше рвалось, тем сильней
Я запутался и превратился
В окровавленный узел страстей?

Делать нечего! Я погибаю,

Самый первый в последнем ряду.
Перепутанный мрак покидаю,
Окровавленным светом иду.

Бог свидетель, как шёл я по жизни

Дальше всюду и дальше нигде
По святой и железной отчизне,
По живой и по мёртвой воде.

Я нигде не умру после смерти.

И кричу, разрывая себя:
— Где ловец, что расставил мне сети?
Я свобода! Иду на тебя!

ШАЛЬНАЯ ПУЛЯ

У меня весёлая натура,
У меня счастливая рука.
В чистом поле свищет пуля-дура.
Не меня ли ищет, дурака?

Вот она! Горячая и злая,

На лету поймал её в кулак.
Здравствуй, дура! Радость-то какая!
И в ответ я слышу: — Сам дурак!

Я причину зла не понимаю…

Брошу пулю в пенистый бокал,
Выпью за того, кого не знаю,
За того, кто пулю мне послал.

ГОЛОС

И вестник молчанья на землю сошёл,
И мира коснулся, и голос обрёл:

"Звезда подо мной, а под вами земля.

Я вижу: сквозят и сияют поля,

И недра прозрачны, и камень лучист,

И прах на дороге, как бездна, сквозист.

Но это не каждому видеть дано,

Светло в моём сердце, а в вашем темно".

Он бродит, неведомый вестник, и с нас

Не сходит сиянье невидимых глаз.

Младенец от тёмного мира сего

Смеётся — во сне он увидел его.

Светло в моём сердце. И слышу в ночи:

"Сияй в человечестве! Или молчи".

* Поэзия есть свет, а мы пестры… *

Поэзия есть свет, а мы пестры…
В день Пушкина я вижу ясно землю,
В ночь Лермонтова — звездные миры.
Как жизнь одну, три времени приемлю.
Я знаю, где-то в сумерках святых
Горит мое разбитое оконце,
Где просияет мой последний стих,
И вместо точки я поставлю солнце.

ГИТАРА

Аполлон гитару
взял у Смердякова:
- Что Константинополь?
Наш или не наш?
- Извини-подвинься.
Ничего такого
не слыхать в Одессе.
Выпил - и шабаш.

Аполлон заметил:

- В выпивке ли дело? -
Заломил гитару
и семь струн рванул,
словно с бубенцами
тройка полетела
на Константинополь
или на Стамбул.

Тройка с бубенцами,

Где твои печали?
Туз, семёрка, дама -
каждому своё.
Все двенадцать стульев
много лет трещали:
у Одессы-мамы
бёдра, ё-моё!

Вырвал из гитары

душу бог искусства,
поглядел и плюнул
в здешнее темно.
Смердяков балдеет
от большого чувства.
Чей Константинополь -
это всё равно.

ПРОЩАНИЕ С ВАДИМОМ КОЖИНОВЫМ