Стихотворения и поэмы

— Не Тебя ли я под рёбрышком лелеяла?
Сном и духом не Тебя ли я обвеяла?

Перед солнышком поставила на ноженьки,

Да пошёл Ты по неведомой дороженьке.

Я ходила за Тобой, как тень бесследная,

Только Божьему молчанью собеседная.

А теперь стою, как мёртвое позорище,

Но Тебя под сердцем чую до сих пор ещё.

Не страшна отныне мне погибель верная,

Хоть пронзает меня боль Твоя, как терния.

Даже терния по времени туманится,

И вот-вот сыночек с матерью расстанется…

Вознеси меня, Святое Дуновение,

До лица Его, хотя бы на мгновение! —

Вознесло её Святое Дуновение

И приблизило к распятью на мгновение.

Обняла она Христа и разрыдалася,

Облила Его слезами и рассталася.

Ночь забвения окутала позорище.

Но мерцают эти слёзы до сих пор ещё…

Мёртвое тело два образа сняли с креста.

Похоронили в глубокой пещере Христа.
Камнем тяжёлым зияющий вход заложили.
Люди Пилата пещеру три дня сторожили.
Снился им сон. Светлый ангел явился во сне,
Камень столкнул и на камне сидел в тишине.
Стражи в пещеру вошли и проснулись от страха:
Тело исчезло. Следа не осталось от праха.
Где разрушающий храм долговечных веков
И за три дня созидающий старое вновь?
И подкупили старейшины алчную стражу,
Чтобы ссылались всегда на обычную кражу…

Месяц на небе оплыл, как змеиный укус.

Матери бедной приснился во сне Иисус.
— Боже, Ты жив? — И кивнул Иисус головою:
— Мати, лети! И ты будешь на небе со Мною.—
Встала она и пошла. И душа занялась.
В ризе сиянья, как птица, на небо взвилась.
Но ухватился за ризу неведомый странник.
— Тётка! — воскликнул он снизу. — А я твой племянник!
— Сгинь, пропади! — закричала она. Он пропал,
Только у ризы сияющий край оборвал.
Матерь Мария проснулась и долго дрожала.
Риза с оборванным краем пред нею лежала.
Чудно на мятую ризу глядела она.
Кто это был?.. Не ответила ей тишина.

Чистая вера сияет, как злато на сини.

И в Гефсиманском саду, а быть может, в пустыне
Было Марии Магдале явленье Христа.
Радость, как свежая роза, раскрыла уста:
— Боже, Ты жив? — И кивнул Иисус головою.
— Дева! — сказал. — После смерти ты будешь со Мною.
— Бог мой велик и любим! — просияла она.
И побежала навстречу, как в море волна.
— Не прикасайся ко Мне: не совсем ещё чисто
Тело Моё. — Почему же оно серебристо?
— Это твой глаз серебрист, — Иисус прошептал.
Старый и малый, завидев его, трепетал.

Ученикам Он являлся три раза воочью.

Вопли судеб раздавались ненастною ночью.
Ученики в полутьме говорили о Нём.
Он появился. «Как призрак», — сказали потом.
И передали Фоме, что Христос объявился,
Свят и здоров. Осторожный Фома усомнился.
— Я не мечтатель. Мне надо пощупать, — сказал
И шевеленье рыскучих перстов показал.
Учеников одолела ночная дремота.
Не отпирая ворот, Он прошел сквозь ворота.
— Щупай, Фома! — своё тело Христос обнажил.
Молча Фома по персту в Его раны вложил.
— Боже, Ты цел! Я винюсь, но прощенья не стою, —
И повинился. Христос покачал головою:
— Ты убедился теперь? Ну так веруй, Фома!
Ты звездощуп, но подальше держись от ума.
— Боже, я верую! — умный Фома помолился
И отошёл и вопросом опять преломился:
— Кто же таков Утешитель? Ты молвил о нём.
— Рано, Фома. Люди плача узнают потом…
«Да» или «нет» — вот исконный язык человека.
С вами Христос во все дни до скончания века!.. —
Так Он сказал. И вознёсся средь белого дня
В синюю высь языками живого огня.
Только об этом рыдают небесные хоры,
Только об этом гремят океанские оры
И распевают святые места на земле,
И отзывается эхо в Божественной мгле.

Отговорила моя золотая поэма,

Все остальное — и слепо, и глухо, и немо.
Боже! Я плачу и смерть отгоняю рукой.
Дай мне высокую старость и мудрый покой!