Стихотворения и поэмы

Грусть моя, как пленная сербка,
Родной произносит свой толк.
Напевному слову так терпко
В устах, целовавших твой шелк.

И глаз мой, как загнанный флюгер,

Землей налетевшей гоним.
Твой очерк играл, словно угорь,
И око тонуло за ним.

И вздох мой мехи у органа

Лихой нагнетают фальцет;
Ты вышла из церкви так рано,
Твой чистый хорал недопет!

Весь мартиролог не исчислен

В моем одиноком житьи,
Но я, как репейник, бессмыслен
В степи, как журавль у бадьи.

Близнецы

Сердца и спутники, мы коченеем,
Мы близнецами одиночных камер.
Чьея ж косы горящим водолеем,
Звездою ложа в высоте я замер?
Вокруг иных влюбленных верный хаос,
Чья над уснувшей бездыханна стража,
Твоих покровов мнущийся канаус
Не перервут созвездные миражи.
Земля успенья твоего не вычет
Из возносящихся над снегом пилястр,
И коченеющий близнец граничит
С твоею мукой, стерегущий кастор.
Я оглянусь. За сном оконных фуксий
Близнец родной свой лунный стан просыпал.
Не та же ль ночь на брате, на поллуксе,
Не та же ль ночь сторожевых манипул?
Под ним лучи. Чеканом блещет поножь,
А он плывет, не тронув снов пятою.
Но где тот стан, что ты гнетешь и гонишь,
Гнетешь и гнешь, и стонешь высотою?

Близнец на корме

Константину Локс

Как топи укрывают рдест,
Так никнут над мечтою веки...
Сородичем попутных звезд
Уйду однажды и навеки.
Крутой мы обогнем уступ
Живых, заночевавших криптий,
Моим глаголом, пеплом губ,
Тогда найденыша засыпьте.
Уж пригороды позади.
Свежо... С звездой попутной дрогну.
Иные тянутся в груди,
Иные вырастают стогна.
Наложницы смежилась грудь,
И полночи обогнут профиль,
Колышется, коснеет ртуть
Туманных станов, кранов, кровель.

Тогда, в зловещей полутьме,

Сквозь залетейские миазмы,
Близнец мне виден на корме,
Застывший в безвременной астме.

Лирический простор

Сергею Боброву

Что ни утро, в плененьи барьера,
Непогод обезбрежив брезент,
Чердаки и кресты монгольфьера
Вырываются в брезжущий тент.

Их напутствуют знаком беспалым,

Возвестившим пожар каланче,
И прощаются дали с опалом
На твоей догоревшей свече.

Утончаются взвитые скрепы,

Струнно высится стонущий альт;
Не накатом стократного склепа,
Парусиною вздулся асфальт.

Этот альт только дек поднебесий,

Якорями напетая вервь,
Только утренних, струнных полесий
Колыханно-туманная верфь.

И когда твой блуждающий ангел

Испытает причалов напор,
Журавлями налажен, триангль
Отзвенит за тревогою хорд.

Прирученный не вытерпит беркут,

И не сдержит твердынь карантин.
Те, что с тылу, бескрыло померкнут,
Окрыленно вспылишь ты один.

Ночью... Со связками зрелых горелок