Никанор первопутком ходил в извоз,А к траве ворочался до дому.Почитай, и немного ночей пришлосьМиловаться с женой за год ему!Ну, да он был старательный мужичок:Сходит в баньку, поест, побреется,Заберется к хозяюшке под бочок —И, глядишь, человек согреется.А Матрена рожать здорова была!То есть экая баба клятая:Муж на пасху воротится — тяжела.На крещенье придет — брюхатая!Никанор, огорченья не утая,Разговор с ней повел по-строгому:"Ты, Матрена, крольчиха аль попадья?Снова носишь? Побойся бога, мол!"Тут уперла она кулаки в бока:"Спрячь глаза, — говорит, — бесстыжие!Аль в моих куличах не твоя мука?Все ребята в тебя. Все — рыжие!"Начала она зыбку качать ногой,А мужик лишь глазами хлопает:На коленях — малец, у груди — другой,Да еще трое лазят по полу!Он, конешно, кормил их своим трудом,Но однако же не без жалобы:"Положительно, граждане, детский дом:На пять баб за глаза достало бы!"Постарел Никанор. Раз — глаза протер,Глядь-поглядь, а ребята взрослые.Стал Никита шахтер, а Федот — монтер,Все — большие, ширококостые!Вот по горницам ходит старик, ворча:"Без ребят обернулся где бы л?Захвораю — так кличу сынка-врача,Лук сажу — агронома требую!Про сынов моих слава идет окрест,Что ни дочка — голубка сизая!А как сядут за стол на двенадцать мест,Так куда тебе полк — дивизия!.."Поседела Матренина голова:Уходилась с такою оравою.За труды порешила ее МоскваНаградить "Материнской славою".Муж прослышал и с поля домой попер,В тот же вечер с хозяйкой свиделся."Нынче я, — заявляет ей Никанор, —На Верховный Совет обиделся.Нету слов, — говорит, — хоть куда декрет:Наградить тебя — дело нужное,Да в декрете пустячной статейки нет:Про мои про заслуги мужние!Наше дело, конечно, оно пустяк,Но меня забижают, вижу я:Тут, вертись не вертись, а ведь как-никак —Все ребята в меня. Все — рыжие!Девять парней — что соколы, и опять —Трое девок, и все красавицы!Ты Калинычу, мать, не забудь сказать!Без опары пирог не ставится.Уж коли ему орден навесить жаль,Все ж пускай обратит вниманиеИ велит мужикам нацеплять медаль —Не за доблесть, так за старание.Коль поправку мою он внесет в декрет —Мы с тобой, моя лебедь белая,Поживем-поживем да под старость летОктябренка, глядишь, и сделаем!"4 мая 1945