Стихотворения и поэмы

Прибрежный холм – его надгробный храм:
      Простой, несокрушимый, строгий.
Он спит, как жил: открытый всем ветрам
      И видимый с любой дороги.

Ограды нет. И нет ненужных плит.

      Земли наперсник неподкупный,
Как жил он здесь, так ныне чутко спит,
      Всем голосам её доступный.

Свисти же, ветер. Пой, свободный вал,

      В просторах синих песнью строгой:
Он в ваших хорах мощных узнавал
      Открытые реченья Бога.

Своею жизнью он учил – не чтить

      Преград, нагроможденных веком,
В дни мятежей не гражданином быть,
      Не воином, но человеком.

С душою страстной, как степной костёр,

      И с сердцем, плачущим от боли,
Он песню слил с полынным духом гор,
      С запевом вьюги в Диком поле.

И судьбы правы, что одна полынь

      Сны гробовые осенила,
Что лишь ветрам, гудящим из пустынь,
      Внимает вольная могила.

1934

Семь стихотворений

Стансы

А. А.

Порой мне брезжила отрада
В простом, – совсем, совсем простом:
Подкрасться полночью из сада
И заглянуть в мой сонный дом.

Окно распахнуто. Гардины

Чуть зыблются… Весна легка,
И отсвет, тонкий, как седины,
Скользит на сумрак потолка.

Над абажуром старой лампы

Так тих светящийся венец,
Так мирны тёмные эстампы,
Ковров тяжёлый багрянец…

Так странно нов, манящ и светел

Знакомых книг над рядом ряд:
Ночь окунула в мягкий пепел
Их слишком праздничный наряд.

Как вы пленительны, как святы,

Друзья, взлелеянные мной —
Пенаты, добрые пенаты
Родимой комнаты ночной!

Чуть внятный шелест… Шаг… И светом

Вдруг сердце сладко залило:
Как будто в сонной синеве там
Взметнулось белое крыло.

Хрупка, светла, нежна, как иней,

Прошла по комнате она

И стихла в старом кресле синем
С шуршащей книгой у окна.

Вся жизнь полна блаженным ядом,

И изменяет стих певцу,
Чуть подойду с певучим ладом
К твоим глазам, – душе, – лицу.

А счастье – в чём? Под этим кровом

Из-под руки твой взгляд следить
И зовом беглым, лёгким словом
Твой отклик сразу пробудить.

1950

Так было

А. А.