Читаем Стихотворения и поэмы полностью

Стихотворения и поэмы

В своем разрастании город не волен:Им волит тот Гений, что вел в старинуСквозь бронзовый гул шестисот колоколенК Последнему Риму – Москву и страну.Но призрачный гул мирового призваньяНечаянным отзывом эхо будилВ подземных пустотах и напластованьях,В глубинном жилье богоборственных сил.В своем разрастании город не волен:Так нудит и волит нездешняя мощь,Клубясь и вздуваясь с невидимых штолен,Некопаных шахт и нехоженых толщ.Как будто, пульсируя крепнущим телом,Ярится в кромешном краю божество,Давно не вмещаясь по древним пределам Сосуда гранитного своего.Давно уж двоящимся раемВлеком созидающий дух:Он яростью обуреваем,Борим инспирацией двух.Враждующим волям покорны,В твореньях переплетены,Мечты отливаются в формыВеликой и страшной страны.И там, где сверкали вчера панагииИ глас «Аллилуйя!» сердца отмыкал —Асфальтовой глади пространства нагиеСверкают иллюзией черных зеркал.Стихий пробуждаемых крепнет борьба там,Круша и ломая старинный покойПо милым Остоженкам, мирным Арбатам,Кривоколенным и старой Тверской.И, переступая стопой исполинскойПокорной реки полноводный каскад,Мчат Каменный, Устьинский и БородинскийПотоки машин по хребтам эстакад.На дне котлованов, под солнцем и ливнем,Вращаясь по графику четких секунд,Живых экскаваторов черные бивни,Жуя челюстями, вгрызаются в грунт.Толпой динозавров подъемные краныКивают змеиными шеями вдаль,И взору привычному больше не странныИх мыслящий ход, их разумная сталь.Над хаосом древних трущоб и урочищ,Над особняками — векам напоказУж высится – явью свершенных пророчеств —Гигантских ансамблей ажурный каркас.Застрельщиков, мучеников, энтузиастовДоиграна высокопарная роль:Эпоха – арена тяжелых, как заступ,Чугунных умов, урановых воль.Учтен чертежами Египет,Ампир, Ренессанс, Вавилон,Но муза уже не рассыпетДля зодчих свой радужный сон.Рассудка граненая призмаНе вызовет радугу ту:Не влить нам в сосуд гигантизмаУтраченную красоту.Напрасно спешим мы в КаноссуИных, гармонических лет:Америки поздней колоссыДиктуют домам силуэт.Эклектика арок и лоджий,Снижающийся габаритО скрытом, подспудном бесплодьиНамеками форм говорит.И в бурю оваций, маршей и кликов Век погружает свою тоску,И все туманней скольженье бликов По мировому маховику.И сквозь жужжанье коловоротов И похохатыванье электропил,Встают колонны, встают ворота И заплетается сеть стропил.Уж аэрограф, как веер, краской Шурша, обмахивает любой фасад,Чтоб он стал весел под этой маской: Тот – бел, тот – розов, тот – полосат.Во вдохновении и в одержании, не видя сумерек, не зная вечера,Кружатся ролики, винты завинчиваются и поворачиваются ключи,Спешат ударники, снуют стахановцы, бубнят бухгалтеры, стучат диспетчеры,Сигналировщики жестикулируют и в поликлиниках ворчат врачи.Они неистовствуют и состязаются, они проносятся и разлучаются,В полете воль головокружительном живые плоскости накреня,И возвращаются, и возвращаются, и возвращаются, и возвращаются —Как нумерующиеся подшипники, детали лязгающего дня.И какофония пестрых гудовГремит и хлещет по берегам:Треск арифмометров и ундервудов,Команда плацев и детский гам.За землекопом спешит кирпичник,За облицовщиком – столяры,И детворою, как шумный птичник,Уж верещат и визжат дворы.В казенных классах, теснясь к партам, растет смена, урок длится,Пестрят карты всех стран света, по тьме досок скрипит мел;В глаза гуннам — рябят цифры, огнем юным горят лица,А в час спорта во двор мчится — в галоп, с гиком — клубок тел.Смешав правду с нагой ложью, зерно знанья с трухой догмы,Здесь дух века мнет ум тысяч, росток нежный, эфир душ,Чтоб в их сердце кремнем жизни огонь пыла потом высечь,Швырнуть в город живой каплей, в бедлам строек, в стальной туш;Чтоб верным роем, несметной стаейОни спускались – в любые рвы,Громаду алчную ублажаяОметалличивающейся Москвы.Все крепче дамбы, все выше стены,Прочней устои, надежней кров,И слышно явственно, как по венамДержавы мира струится кровь.И каждый белый и красный шарикСпешит к заданьям по руслу жил,В безмерных зданьях кружит и шарит,Где накануне другой кружил.И к инфильтратам гигантских мускулов по раздувающимся артериямСамоотверженными фагоцитами в тревоге судорожной спеша,Во имя жизни, защитным гноем, вкруг язв недугующей материиЛожатся пухнущими гекатомбами за жертвой жертва, к душе душа.Пути их скрещиваются, перенаслаиваются, монады сталкиваются и опрокидываютсяИ поглощаются в ревущем омуте другой обрушивающейся волной;Имен их нет на скрижалях будущего, и даже память о них откидываетсяОбуреваемой единым замыслом, в себя лишь верующей страной.А по глубинным ядохранилищам, по засекреченным лабораториямБомбардируются ядра тория, в котлы закладывается уран,Чтобы светилом мильоноградусным — звездой-полынью метаистории —В непредугаданный час обрушиться на Рим, Нью-Йорк или Тегеран.И смутно брезжит сквозь бред и чарыИтог истории – цель дорог:Москва, столица земного шара,В металл облекшийся Человекобог.Уже небоскребов заоблачный контурМаячит на уровне горного льда, —Блистательный, крылья распластавший кондор,Державною тенью покрыв города.Уж грезятся зданья, как цепь Гималая,На солнце пылая в сплошной белизне:В том замысле – кесарей дерзость былая,Умноженная в ослепительном сне;И кружатся мысли, заходится сердце,Воочию видя сходящий во плотьЗадуманный демоном град миродержца,Всю жизнь долженствующий преобороть.И только порою, с тоской необорной,Припомнятся отблески веры ночной —Прорывы космической веры соборнойИ духа благоухающий зной.Гармония невыразимого ладаЩемящим предчувствием крепнет в душе,Еще не найдя себе формы крылатойНи в слове, ни в красках, ни в карандаше.И – вздрогнешь: тогда обступившие стеныПредстанут зловещими, как ворожба,Угрюмыми чарами темной подмены,Тюрьмой человека – творца и раба.

Перейти на страницу: