Деру «завесу черной нощи»С прошедших, милых сердцу днейИ вижу: в Марьиной мы рощеБлистаем славою своей!Ермолки, взоры и походка —Всё дышит жизнью и поет;Табак, ерофа, пиво, водкаРазит, и пышет, и несет…Идем, волнуясь величаво,—И все дорогу нам дают,А девки влево и направоОт нас со трепетом бегут.
26
Идем… и горе тебе, дерзкий,Взглянувший искоса на нас!«Молчать, — кричим, насупясь зверски,—Иль выбьем потроха тотчас!»Толпа ль блядей иль дев стыдливыхПопалась в давке тесной нам,Целуем, лапаем смазливыхИ харкаем в глаза каргам.Кричим, поем, танцуем, свищем —Пусть дураки на нас глядят!Нам всё равно: хвалы не ищем,Пусть как угодно говорят!
27
Но вот… темнее и темнее.Народ разбрелся по домам.«Извозчик!» — «Здесь, сударь!» — «Живее,Пошел на Сретенку к блядям!»— «Но, но!» И дрожки задрожали;Летим, Москва летит — и вотК знакомым девкам прискакали,Запор сломали у ворот.Идем по-матерно ругаясьВрастяжку банты на штанах,И, боязливо извиняясь,Нам светит бандерша в сенях.
28
«Мне Танька, а тебе Анюта», —Скосившись, Саша говорит.Неоценимая минута,Тебя никто не изъяснит!Приап, Приап! Плещи мудями!Тебя достойный фимиамТвоими верными сынамиСейчас вскурится к облакам!О любожопы, мизогины!Вам слова два теперь скажу,Какой божественной картиныВам легкий абрис покажу!
29
Растянута, полувоздушна,Калипса юная лежит,Студенту грозному послушна,Она и млеет, и дрожит.Одна нога коснулась полу,Другая — нежно, на отлет,Одна рука спустилась долу,Другая друга к персям жмет,И вьется жопкою атласной,И извивается кольцом,И изнывает сладострастноВ томленье пылком и живом.
30
Нет, нет! И абрис невозможноТакой картины начертать.Чтоб это чувствовать, то должноСамим собою испытать.Но вот под гибкими перстамиПоет гитара контроданс,И по-козлиному с блядямиПрекрасный сочинился танц!Возись! Пунш плещет, брызжет пиво,Полштофы с рюмками летят,А колокольчик несонливыйУж бьет заутрени набат…
31
Дым каждую туманил кровлю,Ползли ерыги к кабакам,Мохнатых полчища — на ловлю,И шайки нищих там и сям.Вот те, которые в бордели,Как мы, ночь в пьянстве провели,Покинув смятые постели,Домой в пуху и пятнах шли.Прощайте ж, милые красотки!Теперь нам нечего зевать!Итак, допив остаток водки,Пошли домой мы с Сашкой спать.
32
Ах, много, много мы шалили!Быть может, пошалим опять;И много, много старой былиДрузьям найдется рассказатьВо славу университета.Как будто вижу я теперьОсаду нашу комитета:Вот Сашка мой стучится в дверь…«Кто наглый там шуметь изволит?» —Оттуда голос закричал.«Увидит тот, кто дверь отворит»,—Сердито Саша отвечал.