Стихотворения и поэмы. Дневник

Взамен элегий – шуточки, сарказмы.
Слог не по мне, и всё здесь не по мне.
Душа и местность не живут в согласье.
Что делаю я в этой стороне?

Как что? Очнись! Ты родом не из финнов,

не из дельфинов. О, язык-болтун!
Зачем дельфинов помянул безвинных,
в чей ум при мне вникал глупец Батум?

Прости, прости, упасший Ариона,

да и меня – летящую во сне
во мгле Красногвардейского района
в первопрестольном городе Москве.

Вот, объясняю, родом я откуда.

Но сброд мотеля смотрит на меня
так, словно упомянутое чудо —
и впрямь моя недальняя родня.

Немудрено: туристы да прислуга,

и развлеченья их невелики.
А тут – волною о скалу плеснуло:
в диковинку на суше плавники.

Запретный блеск чужого ширпотреба

приелся пресным лицам россиян.
– Забудь всё это! – кроткого привета
раздался всплеск, и образ просиял.

Отбор довел до совершенства лица:

лишь рознь пороков оживляет их.
– Забудь! Оставь! – упрашивал и длился
печальный звук, но изнемог и стих.

Я шла на зов – бар по пути проведав.

Вдруг как-то мой возвысился удел.
Зрачком Петра я глянула на шведов.
За стойкой плут – и тот похолодел.

Он – сложно-скрытен, в меру раболепен,

причастен тайне, неизвестной нам.
– Оставь! Иди! – опять забрезжил лепет. —
Иду. Но как прозрачно-скучен хам.

Как беззащитно уязвлен обидой.

– Иди! – неслось. – Скорей иди сюда!
Вот этих, с тем, что в них, автомобилей
напрасно жаждать – лютая судьба.

Мне белоснежных шведов стало жалко:

смущен, повержен, ранен в ногу Карл.
Вдруг – тишина. Но я уже бежала:
окликни вновь, коль прежде окликал!

Вчера писала я, что на запоре

к заливу дверь. Слух этот справедлив,
но лишь отчасти: есть дыра в заборе.
– Не стой, как пень, – мне указал залив.

Я засмеялась: к своему именью

финн не пролез. А я прошла. Вдали,
за длительной серебряною мелью,
стояло небо, плыли корабли.

Я шла водой и слышала взаимность

воды, судьбы, туманных берегов.
И, как Петрова вспыльчивая милость,
явился и сокрылся Петергоф.

С тех пор меня не видывала суша.

Воспетый плут вернуться завлекал.
В мотеле всем народам стало скушно,
но полегчало мокрым плавникам.

Июнь – июль 1984

Мотель-кемпинг «Ольгино»

Постой