Стихотворения и поэмы. Том 1

Пока над мертвыми людьми
Один ты не уснул, дотоле
Цепями ржавыми греми
Из башни каменной о воле.

Да покрывается чело, —

Твое чело, кровавым потом.
Глаза сквозь мутное стекло —
Глаза – воздетые к высотам.

Нальется в окна бирюза,

Воздушное нальется злато.
День – жемчуг матовый – слеза —
Течет с восхода до заката.

То серый сеется там дождь,

То – небо голубеет степью.
Но здесь ты, заключенный вождь,
Греми заржавленною цепью.

Пусть утро, вечер, день и ночь —

Сойдут – лучи в окно протянут:
Сойдут – глядят: несутся прочь.
Прильнут к окну – и в вечность канут.

Июнь 1907

Петровское

В летнем саду

Над рестораном сноп ракет
Взвивается струею тонкой.
Старик в отдельный кабинет
Вон тащит за собой ребенка.

Над лошадиною спиной

Оголена, в кисейной пене, —
Проносится – ко мне, за мной!
Проносится по летней сцене.

Прощелкает над ней жокей —

Прощелкает бичом свистящим.
Смотрю… Осанистый лакей
С шампанским пробежал пьянящим.

И пенистый бокал поднес…

Вдруг крылья ярко-красной тоги
Так кто-то над толпой вознес —
Бежать бы: неподвижны ноги.

Тяжелый камень стекла бьет —

Позором купленные стекла.
И кто-то в маске восстает
Над мертвенною жизнью, блеклой.

Волнуются: смятенье, крик.

Огни погасли в кабинете; —
Оттуда пробежал старик
В полузастегнутом жилете, —

И падает, – и пал в тоске

С бокалом пенистым рейнвейна
В протянутой, сухой руке
У тиховейного бассейна; —

Хрипит, проколотый насквозь

Сверкающим, стальным кинжалом:
Над ним склонилось, пролилось
Атласами в сиянье алом —

Немое домино: и вновь,

Плеща крылом атласной маски,
С кинжала отирая кровь,
По саду закружилось в пляске.

1906

Серебряный Колодезь

На площади

Он в черной маске, в легкой красной тоге.
И тога щелком плещущим взлетела.
Он возглашает: «Будете как боги».
Пришел. Стоит. Но площадь опустела.

А нежный ветер, ветер тиховейный,

К его ногам роняет лист каштана.
Свеваясь пылью в зеркало бассейна
Кипит, клокочет кружево фонтана.

Вознес лампаду он над мостовою,

Как золотой, как тяжковесный камень.
И тучей искр взлетел над головою
Ее палящий, бледный, чадный пламень.

Над головой дрожит венок его из елки.

Лампаду бросил. Пламя в ней угасло.
О мостовую звякнули осколки.
И пролилось струёй горящей масло.

За ним следят две женщины в тревоге

С перил чугунных, каменных балконов.
Шурша, упали складки красной тоги
На гриву черных, мраморных драконов.

Открыл лицо. Горит в закатной ласке

Оно пятном мертвеющим и мрачным.
В точеных пальцах крылья полумаски
Под ветром плещут кружевом прозрачным.

Холодными прощальными огнями

Растворены небес хрустальных склоны.
Из пастей золотыми хрусталями
В бассейн плюют застывшие драконы.