Стихотворения и поэмы. Том 1

Угрюмая, она
Сошла в угрюмой нощи:
Она, беспомощно
Склонись на мшистый пень, —

Внемля волненью воли

(Как ропщут, взропщут рощи), —
В приливе тьмы молчит:
Следит, как меркнет день.

А даль вокруг нее

Таинственней и проще;
А гуще сень древес, —
Таинственная сень…

Одень ее, покров —

Покров угрюмой нощи, —
Одень!

Март 1908

Москва

«Да, не в суд или во осуждение…»

Как пережить и как оплакать мне
Бесценных дней бесценную потерю?

Но всходит ветр в воздушной вышине.

Я знаю всё. Я промолчу. Я верю.

Душа: в душе – в душе весной весна…

Весной весна, – и чем весну измерю?

Чем отзовусь, когда придет она?

Я промолчу – не отзовусь… Не верю.

Не оскорбляй моих последних лет.

Прейдя, в веках обиду я измерю.

Я промолчу. Я не скажу – нет, нет.

Суров мой суд. Как мне сказать: «Не верю»?

Текут века в воздушной вышине.

Весы твоих судеб вознес, – и верю.

Как пережить и как оплакать мне

Бесценных дней бесценную потерю?

1907

Москва

Философическая грусть

Премудрость

Внемлю речам, объятый тьмой
Философических собраний,
Неутоленный и немой
В весеннем, мертвенном тумане.

Вон – ряд неутомимых лбов

Склоняется на стол зеленый:
Песчанистою пылью слов
Часами прядает ученый.

Профессор марбургский Когэн,

Творец сухих методологий!
Им отравил меня N. N.,
И увлекательный, и строгий.

Лишь позовет она, как он

Мне подает свой голос кроткий,
Чуть шелковистый, мягкий лен
Своей каштановой бородки

Небрежно закрутив перстом,

И, как рога завьются турьи,
Власы над неживым челом
В очей холодные лазури; —

Заговорит, заворожит

В потоке солнечных пылинок;
И «Критикой» благословит,
Как Библией суровый инок.

Уводит за собой; без слов

Усадит за столом зеленым…
Ряды прославленные лбов…
С ученым спорит вновь ученый.

1908

Москва

Мой друг