Стихотворения, не вошедшие в авторские сборники

Среди полуденной истомы
Покрылась ватой бирюза…
Люблю сквозь первые симптомы
Тебя угадывать, гроза…

На пыльный путь ракиты гнутся,

Стал ярче спешный звон подков,
Нет-нет — и печи распахнутся
Средь потемневших облаков.

А вот и вихрь, и помутненье,

И духота, и сизый пар…
Минута — с неба наводненье;
Еще минута — там пожар.

И из угла моей кибитки

В туманной сетке дождевой
Я вижу только лоск накидки
Да черный шлык над головой.

Но вот уж тучи будто выше,

Пробились жаркие лучи,
И мягко прыгают по крыше
Златые капли, как мячи.

И тех уж нет… В огне лазури

Закинут за спину один,
Воспоминаньем майской бури
Дымится черный виксатин.

Когда бы бури пролетали

И все так быстро и светло…
Но не умчит к лазурной дали
Грозой разбитое крыло.

ЛЮБОВЬ К ПРОШЛОМУ

    Сыну

Ты любишь прошлое, и я его люблю,
Но любим мы его по-разному с тобою,
Сам бог отвел часы прибою и отбою,
Цветам дал яркий миг и скучный век стеблю.

Ты не придашь мечтой красы воспоминаньям —

Их надо выстрадать, и дать им отойти,
Чтоб жгли нас издали мучительным сознаньем
Покатой легкости дальнейшего пути.

Не торопись, побудь еще в обманах мая,

Пока дрожащих ног покатость, увлекая,
К скамейке пошлого на отдых не сманит —
Наш юных не берет заржавленный магнит…

ЧТО СЧАСТЬЕ?

Что счастье? Чад безумной речи?
Одна минута на пути,
Где с поцелуем жадной встречи
Слилось неслышное прости?

Или оно в дожде осеннем?

В возврате дня? В смыканьи вежд?
В благах, которых мы не ценим
За неприглядность их одежд?

Ты говоришь… Вот счастья бьется

К цветку прильнувшее крыло,
Но миг — и ввысь оно взовьется,
Невозвратимо и светло.

А сердцу, может быть, милей

Высокомерие сознанья,
Милее мука, если в ней
Есть тонкий яд воспоминанья.

«Нет, мне не жаль цветка, когда его сорвали…»

Нет, мне не жаль цветка, когда его сорвали,
Чтоб он завял в моем сверкающем бокале.

Сыпучей черноты меж розовых червей,

Откуда вырван он,— что может быть мертвей?

И нежных глаз моих миражною мечтою,

Неужто я пятна багрового не стою,

Пятна, горящего в пустыне голубой,

Чтоб каждый чувствовал себя одним собой?

Увы, и та мечта, которая соткала

Томление цветка с сверканием бокала,

Погибнет вместе с ним, припав к его стеблю,

Уж я забыл ее,— другую я люблю…

Кому-то новое готовлю я страданье,

Когда не все мечты лишь скука выжиданья.

СИРЕНЬ НА КАМНЕ