Стихотворения. Поэмы

Первое известное нам стихотворение Петефи относится к его школьным годам, первая поэма – к 1838 году; уже в этих ранних стихотворных опытах виден поэтический талант. Начитанный школьник хорошо знает по учебникам европейских классиков и лучших венгерских поэтов, их влияние чувствуется в первых пробах его пера. Однако поэтическая биография Петефи примечательна довольно быстрым разрывом с высокопарностью его предшественников – классицистов – и сентиментальностью подражательной поэзии в немецком духе. Причиной этого была тесная связь поэта с действительностью. Петефи уже в юности столкнулся с темной изнанкой жизни, и его горький опыт противоречил существовавшим долгие годы поэтическим традициям. Таким образом, Петефи вскоре оказался на перепутье: либо отображать в стихах все виденное и пережитое и, по сути дела, порвать с укоренившимися шаблонами, либо же со школярской пунктуальностью следовать традициям, отгородившись от действительности. Петефи сделал верный выбор (хотя, разумеется, здесь не может быть и речи о сознательном решении): после неизбежного переходного периода он начал отображать в поэтически обобщенном виде ту правду жизни, которая была выстрадана им самим. В сравнительно ранних его стихотворениях перемежаются горькие воспоминания о солдатчине, картины по-своему прекрасной, хотя и нищенской жизни бродячих комедиантов, описание дружеских бесед до рассвета за стаканом вина, семейной жизни с ее новыми для него радостями, и снова воспоминания о лишениях и скитаниях.

Эта ранняя автобиографическая лирика по многим причинам заслуживает внимания. Здесь мы впервые встречаемся с несвойственной венгерской поэзии тех лет естественностью и непринужденностью. В период засилия романтизма Петефи возродил заглохшие традиции Чоконаи, отображая свой внутренний мир. И не надо забывать, что это был духовный мир человека не дворянского или буржуазного круга, а свободного художника, постоянно общающегося с народом. Такая форма жизни уже самой своей общественной природой влияла на формирование личности Петефи, и не трудно понять, как сложился его живой и непосредственный характер, в чем истоки его поэтической интонации, не трудно увидеть тот подвижной общественный фундамент, на котором выросло его творчество. Естественность и непринужденность возведены у молодого Петефи в ранг поэтической позиции, они определяют его видение мира и место поэта в этом мире.

Вот, например, стихотворение «Побывка у своих» (1844). Юноша, после долгого отсутствия, возвращается домой и снова сидит за одним столом с отцом и матерью. С поразительной простотой передает поэт эту волнующую сцену:

С отцом мы выпивали,
В ударе был отец.
Храни его и дале,
Как до сих пор, творец!
За много лет скитаний
Я не видал родни.
Отца, сверх ожиданий,
Скрутили эти дни.
Поговорили вволю,
Пред тем как спать залечь,
И об актерской доле
Зашла при этом речь.
Бельмо в глазу отцовом
Такое ремесло,-
Мне с ним под отчим кровом
Опять не повезло.

(Перевод Б. Пастернака)

Даже в живой разговорной речи трудно было бы с большей естественностью передать то, что хотел здесь сказать Петефи. Но непринужденная интонация этих стихов вовсе не объясняется недостатком «поэтичности»; напротив, это истинная поэзия, но совершенно новая, чуждая какой бы то ни было позы; пуританская простота лишь подчеркивает силу этой новой лирики. «Побывка у своих» – первое классическое воплощение поэтического кредо, которое позднее Петефи сформулировал так: «По-моему, поэзия – это не господская гостиная, куда дозволено являться лишь разодетым и в начищенных до блеска сапогах; поэзия – это святая церковь, в которую можно войти и в лаптях, и даже босиком». Действительно, поэт «в лаптях» вошел в семейное святилище – отцовский домик в Дуна-Вече и преобразил в высокую поэзию семейную беседу за чаркой вина. Деревенскую хату, степь, табунщика, трясущуюся по дороге телегу нельзя было встретить в литературе тех лет. Их надо было сперва по-новому увидеть в жизни, а затем, посредством поэзии открыть глаза людям на подлинную красоту этой простой действительности. Здесь мы подходам к началу венгерской демократической поэзии XIX века.