Стихотворения. Поэмы

«Порой по улице бредешь…» *

Порой по улице бредешь —
Нахлынет вдруг невесть откуда
И по спине пройдет, как дрожь,
Бессмысленная жажда чуда.

Не то чтоб встал кентавр какой

У магазина под часами,
Не то чтоб на Серпуховской
Открылось море с парусами,

Не то чтоб захотеть – и ввысь

Кометой взвиться над Москвою,
Иль хоть по улице пройтись
На полвершка над мостовою.

Когда комета не взвилась,

И это назовешь удачей.
Жаль: у пространств иная связь,
И времена живут иначе.

На белом свете чуда нет,

Есть только ожиданье чуда.
На том и держится поэт,
Что эта жажда ниоткуда.

Она ждала тебя сто лет,

Под фонарем изнемогая…
Ты ею дорожи, поэт,
Она – твоя Серпуховская.

Твой город, и твоя земля,

И невзлетевшая комета,
И даже парус корабля,
Сто лет, как сгинувший со света.

Затем и на земле живем,

Работаем и узнаем
Друг друга по ее приметам,
Что ей придется стать стихом,
Когда и ты рожден поэтом.

1946

Дума *

И горько стало мне,
           что жизнь моя прошла,
Что ради замысла я потрудился мало,
Но за меня добро вставало против зла,
И правда за меня под кривдой умирала.

Я не в младенчестве, а там,

           где жизни ждал,
В крови у пращуров,
           у древних трав под спудом,
И целью, и путем враждующих начал,
Предметом спора их
           я стал каким-то чудом.

И если в дерево впивается пила,

И око Божие затравленного зверя,
Как мутная вода, подергивает мгла,
И мается дитя, своим врачам не веря,

И если изморозь ложится на хлеба,

Тайга безбрежная пылает предо мною,
Я не могу сказать, что такова судьба,
И горько верить мне, что я тому виною.

Когда была война, поистине, как ночь,

Была моя душа.
           Но – жертва всех сражений —
Как зверь, ощерившись, пошла добру помочь
Душа, глотая смерть, – мой беззащитный гений.

Все на земле живет порукой круговой,

И если за меня спокон веков боролась
Листва древесная —
           я должен стать листвой,
И каждому зерну подать я должен голос.

Все на земле живет порукой круговой:

Созвездье, и земля, и человек, и птица.
А кто служил добру, летит вниз головой
В их омут царственный
           и смерти не боится.

Он выплывет еще и сразу, как пловец,

С такою влагою навеки породнится,
Что он и сам сказать не сможет, наконец,
Звезда он, иль земля, иль человек,
           иль птица.

1946

«Ты, что бабочкой черной и белой…» *

Ты, что бабочкой черной и белой,
Не по-нашему дико и смело
И в мое залетела жилье,
Не колдуй надо мной, не делай
Горше горького сердце мое.

Чернота, окрыленная светом,

Та же черная верность обетам
И платок, ниспадающий с плеч.
А еще в трепетании этом
Тот же яд и нерусская речь.

1946

«Снова я на чужом языке…» *