Стихотворения. Поэмы. Романы. Опера

Бурлюкотит— неологизм, образованный от фамилии «Бурлюк»; помимо «отца русского футуризма» Давида Бурлюка в футуристическом движении принимали участие его братья — поэт Николай и художник Владимир, а также сестры — Людмила, Марианна и Надежда.

Лето армянское^*

Эрывань(Эривань) — название города Ереван до 1936 г.

Осень (Ландшафт)^*

Впервые опубликовано под заглавием «Мокредная мосень» в сборнике: Крученых А., Петников Г., Хлебников В. Заумники. М., 1922.

ГОВОРЯЩЕЕ КИНО^*

Крученых А. Говорящее кино: 1-я Книга стихов о кино: Сценарии. Кадры. Либретто: Книга небывалая: Продукция № 150. М.: Изд. автора, 1928. В предисловии к книге автор писал:

Мало кто сомневается в том, что кино является боевым искусством сегодняшнего дня. В частности, советская кинематография растет и ширится с каждым годом, все больше захватывая общественное внимание. Естественно, что другие исскуства С.К.> (например, литература) должны стремиться к сближению с кинематографией. Одним из примеров такого сближения являются работы Бабеля (надписи к картине «Еврейское счастье», сценарии «Беня Крик» и «Блуждающие звезды»). Надписи к картинам делали также Маяковский, Асеев, Шкловский и др. литераторы (главным образом Лефы).

Великий Немой очень близок к тому, чтобы заговорить. Более того, он уже начинает понемножку разговаривать, пока еще, правда, звукоподражательным лепетом; больше всего удаются музыкальные чисто-звуковые номера.

Сейчас еще трудно предсказать, во что выльется говорящее кино. Во всяком случае «Три Эргон» наделал достаточно шума, — и не без оснований.

В настоящей книжке я попытался свести Великого Немого с Великой Говоруньей — поэзией. Надо полагать, что им легко подружиться: кадр укладывается в стих и строфа становится эпизодом фильма.

Как и всякая первая попытка, моя книжка, по всей вероятности, не лишена недостатков. Но — лиха беда начало. Я уверен, что слово, как таковое, и видимость, как таковая, могут слиться в единый комплекс. И — кто знает — может быть этим начинается новый, небывалый род искусства.

Теперь — несколько замечаний по поводу содержания книжки.

Подзаголовки стихов («либретто», «кадры») не должны смущать читателя: это, конечно, не те либретто, которые просматриваются на заседаниях художественного совета кино-фабрики, и не те кадры, которые засняты в кино-ателье. Это — дневник небеспристрастного кинозрителя или, если угодно — стихотворные рецензии, иной раз довольно смело обращающиеся с деталями.

В этих стихах, кроме моментов чисто кинематографических (зрительные образы), есть и моменты чисто литературные — звукопись, быстрая перемена ритма и проч. (то же, что и в говорящем кино).

Но иначе — стихи невозможны. Иначе немыслима первая книга стихов о кино, а я ее написал и — кто следующий?!

(С. 3–4).

Говорящее кино («Три Эргон»)^*