Стихотворения. Рассказы. Малостранские повести

– Плохо, и, надо надеяться, будут хуже!… Меня скорее всего выгонят со службы. Там нашли какие-то мои записки с сатирическими замечаниями о президенте. Нашему домовладельцу поручено дать заключение о моем творении и о том, изгонять ли меня со службы.

– Несчастный, неосмотрительный молодой человек! – всплеснул руками Лоукота.- Что же вы собираетесь делать?

– Что делать? Ничего! Стану писателем.

– Ну, ну, ну!

– Все равно рано или поздно я этого не избежал бы… Мне кажется, я уже достаточно созрел, или вы, доктор, считаете, что у меня не хватит таланта?

– Для того чтобы стать большим писателем, нужен большой талант, а маленькие писатели нашему народу не помогут. Они лишь свидетельствуют о нашей духовной ограниченности и идейно ослабляют наш народ. Поэтому тот, кому хочется прочитать действительно выдающееся произведение, обращается к иностранной литературе. Вступать в литературу вправе только человек, способный дать нечто новое и совершенно своеобразное. Ловких ремесленников у нас и без того больше, чем надо.

– Вы правы, доктор. Я питаю к вам безграничное доверие именно потому, что у вас такие трезвые взгляды. Я согласен с вами и прилагаю ваше мерило к себе. Не будем говорить о «великих» и «маленьких», я просто скажу смело и, быть может, даже дерзко, что сознаю величие цели. А кто хорошо знает свою цель и смело стремится к ней, тот обязательно чего-нибудь добьется; в таком человеке что-нибудь да есть! Я не стану заниматься затыканием литературных дыр, не буду работать по шаблону, я подойду к литературе с общеевропейской точки зрения, буду писать в современном духе, правдиво, брать своих героев из жизни, изображать действительность в неприкрашенном виде, говорить напрямик, что я думаю и чувствую. Неужто я не пробьюсь после этого!

– Гм… А деньги у вас есть?

– Сейчас, с собой, вы хотите сказать? Гульдена два, не больше, так что одолжить не могу…

– Нет, нет, я хочу сказать, есть ли у вас состояние?

– Вы же знаете…

– Ну так, значит, вы не пробьетесь. Будь у вас достаточно средств, чтобы вы могли на них жить да еще за собственный счет издавать каждое свое зрелое произведение, вы лет за десять добились бы признания, и тогда вам уже не пришлось бы самому издавать свои книги. А без денег вы ничего не достигнете. Первое ваше произведение, написанное не по шаблону, вы издадите в долг, и оно не разойдется, а до второй книги вообще дело не дойдет. На вас обрушатся, во-первых, за вашу независимость, которой не терпят в маленьких семьях и у малых народов, во-вторых, за то, что, живописуя правду, вы обидели маленький мирок и маленьких людей. Наиболее язвительные журналы скажут, что вы бесталанны и вообще сумасшедший, более снисходительные назовут вас сумасбродом. Рекламы у вас не будет…

– Кому нужна реклама!

– На первых порах она необходима. Наша публика верит печатному слову и не интересуется тем, о ком не читала похвал. Зато, в пику вам, будут рекламироваться сочинения других авторов. Они

5 выдвинутся, а вы застрянете, озлобитесь, возможно, затеете какие-

нибудь литературные глупости, или вам вообще опротивит писать. Кроме того, вас всегда будут одолевать материальные заботы. Хочешь не хочешь, придется взяться за литературное ремесленничество. В результате вы опять почувствуете отвращение к перу, будете писать как можно меньше, только чтобы заработать на жизнь, закиснете или обленитесь, и кончена ваша литературная карьера, сначала ведь не начнешь…

– Нет, так это все-таки не произойдет. Я надеюсь, что уже первое мое литературное произведение принесет мне успех… Скажите, пожалуйста, прочли вы мои стихи?

– Прочел.

– Ну и что скажете?'

– Гм… читаются они легко… некоторые недурны… Но скажите, пожалуйста, кому сейчас пужны лирические стихи? Лучше всего сожгите их.

Вацлав вскочил со стула. Поднялся и Лоукота, оперся руками

о стол. С минуту было тихо.

Вацлав подошел к окну и прижался лбом к стеклу. Помолчав, спросил сдавленным голосом:

– Вы будете в воскресенье на свадьбе, пан доктор?

– На свадьбе? На какой свадьбе?

– Пепичка говорила мне, что она приглашает вас свидетелем, а я буду шафером.

– А кто женится?

– Разве вы не знаете, что Пепичка обручается с машинистом Бавораком?

У Лоукоты потемнело в глазах, закружилась голова, и он тяжело опустился в кресло. Вацлав подбежал и нагнулся над ним.

– Что с вами? Вам нехорошо?

Ответа не было, слышался только хрип, свидетельствовавший

о том, что необходима помощь. Вацлав подскочил к двери и

крикнул:

– Пани Лакмусова, барышня Клара, скорей дайте воды и свет! Доктору плохо.

Потом он подошел к Лоукоте и стал снимать с него галстук и расстегивать халат.

Лакмусова прибежала с зажя^енной лампой, вслед за ней появилась Клара.

– Воды, скорей воды! – командовал Вацлав.

Но Лоукота уже открыл глаза. Он слышал слова Вацлава.

– Нет, не надо воды,- с трудом произнес он.- Мне уже лучше… Это так, от жары… Летом со мной это случается.

– Сбегай, Клара,- распорядилась Лакмусова,- принеси шипучки и немного малинового сиропа, у нас есть дома. Беги, Кларина.

Клара поспешила из комнаты.