Стихотворения. Рассказы. Малостранские повести

Поговорим, мой друг,
О том, что здесь, на белом свете,
Так много слез и мук.
Где продвиженье – там повсюду стон и бой.
Без жертв немыслима борьба со старым,
Не смолкнут звуки песни боевой,
И вечно в бой зовут фанфары.
И все кипит, сражается, все бьется,
Планеты и светила-полководцы,
И каждая песчинка мира
Трепещет за исход турнира,
Покоя нет ни Солнцу, ни комете,
Ни искрам, что летят вокруг.
Кто б мог подумать, что на белом свете
Так много слез и мук!
А ты, Земля? Долина мертвецов,
Наполненная смрадом и гниеньем!
Сквозь плесень тянутся ростки цветов,
Растение сражается с растеньем.
Здесь смертный бой.
Здесь хищник ищет крови,
Здесь соловей свою добычу ловит,
В природе так: на вечной тризне -
Все ищет смерти ради жизни,
И всякий бьет, покуда цел.
Что ни гора – то груда тел.
Песками их заносит ветер,
И снова вспыхивает плуг -
Кто б мог подумать, что на белом свете
Так много слез и мук!
А человек? Была щедра рука,
Которая огонь ему вручила,
Но чувства стали мукой на века,
А мысли – человечества могилой.
Прогресс! Движенье! Сквозь туман и снег
В крови идет к вершине человек.
Но раньше, чем он встанет на вершине,
Его Земля потухшая остынет.
И что любовь? Сожженье мертвеца!
Лишь день единый счастливы сердца.
Лишь день любовь их радует, и вдруг –
Два сердца в пропасти… Так листья ветер
Сметает в яму, оголяя луг…
Кто б мог подумать, что на белом свете
Так много слез и мук!

* * *

Я знаю – я бренный и тленный,
Ах, полно пророчить, пророк.
Мы станем ничем и Вселенной,
Едва переступим порог,
Любая листва опадает,
Когда наступает зима.
Цветет и уже увядает,
Как белая роза, Земля.
И все же – мы живы, мы – люди,
Наш пламень еще не погас.
Спешите, все Солнца и Луны,
Смотреть на невиданных нас!
Изведав любовь и страданья,
Доищемся скрытых причин,
Проникнем во глубь мирозданья
И тайны его приручим!
Диковинный, бодрствует разум.
Рискованный, длится полет.
Умрем – но уделом прекрасным
И смерть нашу мир назовет.
О, сколько же славы огромной,
И нежности, и красоты -
До той, еле видной и скромной,
До той неизбежной черты…

* * *