Стихотворения. Рассказы. Малостранские повести

Вдруг, громко хлопая крыльями, на низенькую крышу противоположного дома опускается ворона. Она быстро скачет и скрывается за трубой. Три крыши, каждая чуть повыше соседней, сходятся в этом месте, образуя множество закутков и уступов. Ворона исчезла, и вдруг снова – взмах крыльев – хлоп! хлоп! – и еще одна ворона опустилась на крышу. С любопытством вертит головой, вытягивает шею. Первая ворона, нечаянно выглянув из-за угла трубы и увидев пришельца, поспешает обратно, но вторая уже приметила ее и запрыгала следом. Однако первая, вынырнув с другой стороны, с забавной поспешностью соскакивает вниз, кружит неподалеку, взлетает повыше и снова исчезает из виду. Эту игру птицы повторяют несколько раз. Преследовательнице, игра, по-видимому, надоела; внезапно взмыв вверх, она стремительно опускается подле подружки, которая, убедившись, что ее обнаружили, соблюдает правила игры. Птицы прижимаются друг к другу в тенистом уголке, уткнувшись носиком в носик и прикрыв глаза от удовольствия.

На соседнем дворе что-то стукнуло и протяжно заскрипело, словно отворяют ворота. Самих ворот я не вижу, но мне удается разглядеть, как мелькает по двору тень их створок. На дворе опять что-то грохочет, и я отчетливо различаю тень дышла, тень мужчины, тянущего оглобли, и, наконец, тень кареты,- все невероятно уменьшено и как будто обрезано снизу. Мужчина -• вернее, его тень – то исчезает, то вновь появляется. Судя по гибкости движений, это молодой, сильный усач высокого роста, с засученными рукавами. Он что-то чистит щеткой и тряпкой. Занятно наблюдать за работающей тенью человека, когда его самого ты не видишь. Раз десять я повторяю про себя французскую шутку:

A l’ombre d’un rocher – je vis l’ombre d’un cocher-^ qui, avec l’ombre d’une brosse – frottait l’ombre d’une carosse[9]

Вот oh принялся начищать задние колеса, но что-то остановило его, тень головы повернулась. Он уже не один – рядом возникла тень молодой и весьма элегантной женщины. У нее – длинное платье, пышные локоны, па маленькой, надвинутой на лоб, шляпке – два пера. Женская тень неожиданно становится выше, кладет руки на плечи мужчины; большие мужские руки обнимают женщину за талию. Уста их сливаются; мне даже кажется, будто и звук поцелуя обретает тень. Роскошный силуэт.

Но мгновенье – и тень женщины ускользает, вслед за ней исчезает и тень мужчины.

Неужто эта дама с перьями – могла быть возлюбленной кучера?

– Послушайте, сударь! – восклицаю я.

Иду.- Мой гид вздрагивает и тянет руку под кресло.

– Сидите, пожалуйста,- говорю я ему,- я хотел только вас спросить, хорошо ли одеваются в Бухаресте женщины из простонародья, ну, к примеру, служанки или жены рабочих?

– Да, сударь, да! Здесь все франтят. В Бухаресте богатые дамы нарядней, чем парижанки, ну, а бедные тянутся за ними.

У нас любая сгорит от стыда, если не сможет купить себе хоть раз в месяц красивое платье. А потому – бери где хочешь, зарабатывай как хочешь, а вынь да положь ей новое платье… Сущее разоренье, сударь!

Старик со вздохом покрутил головой.

Во дворе раздался цокот конских копыт, игра теней продолжается. Я вижу, как кучер, уже в парадном костюме и цилиндре, запрягает лошадей, как они нетерпеливо вскидывают головами, бьют копытами землю, грызут удила, машут хвостами. Кучер взобрался на козлы и застывает в ожидании. Но долго ждать ему не приходится. Возле экипажа появляются новые тени, они суетятся возле коляски, сливаясь в одно пятно. Кто-то с трудом взбирается в экипаж – скорее всего, это старик, а за ним легко вспархивает молодая дама,- тень от знакомых мне двух перьев колышется на земле,- за дамой поднимается мужчина, очень стройный и молодой, карета трогается, грохочет и скрывается из глаз.

– Банкир – о, очень богатый человек. Завтра у его дочери свадьба. Жених – не знаю, откуда он,- со вчерашнего дня поселился здесь. Говорят, у жениха не велики достатки, зато барышня влюблена в него по уши. Да, молодому человеку привалило счастье!.

IМРROVISALORE [10]

Если бы кто спросил меня, что такое гармония, я привел бы такой наглядный пример. Предвечернее небо – сплошная лазурь. Мы в одном из благословеннейших уголков дивного Неаполитанского залива; перед нами – изумрудный цветущий берег; горы и сады, словно подернутые дымкой сновидений; синее море, недвижное, как бы погруженное в задумчивость. Перед нами – разнообразные острова, озаренные невыразимо прекрасными лучами заходящего солнца: вот фиолетовый, вот карминовый, вот золотисто-зеленый. Мы сидим в саду под высокими лавровыми деревьями, воздух полон нежнейших ароматов и благоуханий. А в двадцати шагах от нас идет свадебный пир: щеки пылают, глаза блестят, разговор льется, как песня, то и дело прерываемый звонким смехом. Сами мы преисполнены сладостнейшего покоя, безмятежны, счастливы. Всюду и во всем согласие: все чувства наши в равной мере упоены небом и морем, природой и людьми. Вот огромная чудесная радуга: в ней налицо все краски… Вы поняли, что такое гармония?…

Невеста и подружка отдалились от пирующих и пошли садом к морю. Они поминутно обнимаются.