Стихотворения. Рецензия на сборник Анны Ахматовой «Четки»

На солнце, сверкая штыками —
Пехота. За ней, в глубине, —
Донцы-казаки. Пред полками —
Керенский на белом коне.

Он поднял усталые веки,

Он речь говорит. Тишина.
О, голос! Запомнить навеки:
Россия. Свобода. Война.

Сердца из огня и железа,

А дух — зеленеющий дуб,
И песня-орёл, Марсельеза,
Летит из серебряных труб.

На битву! — и бесы отпрянут,

И сквозь потемневшую твердь
Архангелы с завистью глянут
На нашу весёлую смерть.

И если, шатаясь от боли,

К тебе припаду я, о, мать,
И буду в покинутом поле
С простреленной грудью лежать —

Тогда у блаженного входа

В предсмертном и радостном сне,
Я вспомню — Россия, Свобода,
Керенский на белом коне.

27 июня 1917, Павловск

Похищение

Потемнели горние края,
Ночь пришла и небо опечалила —
Час пробил, и легкая ладья
От Господних берегов отчалила.

И плыла она, плыла она,

Белым ангелом руководимая:
Тучи жались, пряталась луна…
Крест и поле — вот страна родимая.

Скованная льдом речонка спит,

Снежным серебром блестит околица,
На краю у поля дом стоит,
Там над отроком священник молится.

Ночь поет как птица Гамаюн.

Как на зов в мороз и ночь не броситься?
Или это только вьюжный вьюн
По селу да по курганам носится?

Бьется отрок. Ох, душа растет,

Ох, в груди сейчас уж не поместится.
«Слышу… Слышу… Кто меня зовет?»
Над покойником священник крестится.

Плачет в доме мать. Кругом семья

Причитает, молится и кается,
А  по небу легкая ладья
К берегам Господним пробирается.

Павловск, 1917 г.

О, кровь семнадцатого года!

О, кровь семнадцатого года!
Еще бежит, бежит она —
Ведь и веселая свобода
Должна же быть защищена.

Умрем — исполним назначенье.

Но в сладость претворим сперва
Себялюбивое мученье,
Тоску и жалкие слова.

Пойдем, не думая о многом,

Мы только выйдем из тюрьмы,
А смерть пусть ждет нас за порогом,
Умрем — бессмертны станем мы.

Журфикс

В гостиной в чопорном кресле
Расплачусь как мальчик сейчас, —
Под лифом парижского дома
Русалочье сердце у вас.

В глазах — огонек золотистый,

Насмешливо поднята бровь…
Но ваши холодные губы,
И с вами опасна любовь.

Скорее из дома, где дамой

В кругу говорливых гостей
Русалка доверчивых губит
По старой привычке своей:

Уже я чрезмерно рассеян,

Уже я невесел и нем…
Нет, лучше я чая не выпью
И желтого кэкса не съем.

21 февраля 1918 г.

Снежная церковь