Стихотворения том 1 (СИ)

Сердечного огонька

Вопрос полыхнул: куда вы

Торопитесь, облака?

Молчание… без ответа…

Ну что же, и я смолчу,

Не выдам свои секреты

Ни солнечному лучу,

Ни женщине у киоска,

Плывущей на рандеву

Плакатной Глорией Тоской

К подъезду, где я живу…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Где-то как-то, где-то плохо, где-то очень хорошо, По седьмому кругу ада пролетаю нагишом

Мимо рая, мимо створок, мимо цербера-Петра:

Мне туда совсем не нужно, мне ваш рай до осетра!

Как-нибудь я в этой жизни голой задницей по льду

Поскольжу и прямо в землю на два метра упаду, Грудь не пеплом, а песочком принакрою – и пока –

Есть местечко в этом мире для шального мужика!

Есть, а как же! Не напрасно я на этом свете жил, Перешагивал запруды, мчал себя за рубежи

Мимо ада, мимо рая, мимо столбиков-Петров,

Выставляемых охраной от людей, не от воров!

Вот такая свистопляска, вот такой сейчас расклад!..

Я мальчишкою на крыше, в небе турманы летят, Кувыркаются в полёте в первозданной тишине –

Для чего мне райский воздух, в руки турмана бы мне!..

“””””””””””””””””””

Плещет ива остролистно

На серебряном ветру,

К ней я юным гимназистом

Прибегаю поутру.

Здравствуй, скорбная старушка

С переморщенным лицом!

Хочешь, я спою частушки,

Сочинённые отцом?

Хочешь, выплету ногами

Танец медленный какой

На поляне с чудесами

Над сбежавшею рекой?

Здесь когда-то…

Впрочем, что я

Молочу в седую блажь

Трёхсотлетнего покоя…

Что ей новый антураж!

Что ей я и что отец мой,

Прахом выцветший в земле,

Если старость вместе с детством

По иной у нас шкале…

Поколенье к поколенью

Не всё время с добротой…

Ива сбросит оперенье,

Вновь нарядится весной.

Затуманит ветру глазки

И начнёт он, молодой,

Дёргать даму за завязки,

Фордыбачить ей подол…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Я тебя не уминал в снежный ком,

Не бросал пушинкой в резвый огонь,

Сквозь ладони протекла ты песком

И осела на чужую ладонь.

Тёплый след прикосновений твоих

Зарубцуется, сомнения нет,

Не делить же нам любовь на двоих,

Словно угольный нестойкий брикет!

Вот такая у меня полоса!

Забивает серый цвет пастораль,

В лунном городе свои чудеса

И чего-то откровенно мне жаль.

Но зачем же отвечать на вопрос,

Мне не заданый сегодня никем???

А луна в окне хохочет до слёз,

А в груди искренье вырванных клемм…

Свидетельство о публикации №111090900110

Хранилище 10

Игорь Белкин

Называю Родину невестою

Под лихой ромашковый трезвон,

Сытых соплеменников не пестую,

Нахлебавшись супа из ворон.

Это было, и прошло, и кануло,

Ни к чему мне теребить покой

Лет, что откричали, отгорланили

Голосами скорби мировой.

По войне не тужится, не плачется,

Пронеси нас мимо, пронеси,

Отруби от нас все беды начисто,

Отсеки все войны от Руси!

Кто не испытал, тому неведомы

Травяные хлебные куски,

И как бабы бредили Победою,

Плача: возвратитесь, мужики!

Господа, жирующие в нынешнем,

Я к вам не испытываю зла,

Но хочу, чтоб вас, бегущих к финишу,

Родина детьми не назвала.

Вы чужие, вы пришельцы!..

Истина,

Вразуми не сеющих Добро,

Дай на пробу хлеба им пречистого

С лебедой, с бульоном из ворон!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Не дурного идола

с тыквой-черепушкой,

рисовал я идальго

на песке ракушкой.

Но волна зелёная

набежала, смяла

брови обожжённые

под стальным забралом.

Костяными спицами,

а не алой кровью,

рисовал я рыцаря

из средневековья.

Но гроза проохала

громом и дождями –

ни слезы, ни хохота

от него на память.

Голову на плаху я

положил, и каюсь:

я художник аховый,

не в ладу с веками!

Может, по обочинам

или по пунктиру,

временем простроченный,

шёл я к центру мира?

Красное по снежному,

чёрное на белом

отвергаю вежливо:

это не по делу!

На песчаном острове

терем не построить,

до чего непросто мне

рисовать героя.

А плюмаж бесхитростным

петушиным гребнем,

хочется быть искренним

и сердцецелебным,

чтобы дамы идальго

целовали шпоры:

Бог войны, не выбей им

из-под ног опору!

«»»»»»»»»»»»»»»»

... а мы ходили по этим тропам,

Рубили с хрипом окно в Европу

И прикрывались глухой стеною,

Чтоб не соседствовать с новизною.

Не сознаваясь: силёнок мало! –

Повсюду втюхивались в скандалы

И уходили, плюясь железом,

В свою загадочную нетрезвость.

Костры живые горят доселе,

Где мы пожили, но не осели,

Вернувшись молча к родным пенатам,

Таким же точно огнём объятым.

Ни Бог судья нам, и ни апостол,

Мы самосуда хлебнули вдосталь,

Пожали то, что смогли посеять

Без контрибуций и без трофеев.

Кто был слабее – назначен в ощип...

На отголосках вчерашней мощи

Дворцы роятся и «першпективы»

Для слуг народа с партийной ксивой.

А мы не ходим по этим тропам,

Мы прячем в тину больные жопы

Иль проплываем линями мимо:

Короста эта неизлечима...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Помятою зрелою птицей,

Прорезав крылом облака,

Свободой пытаюсь упиться,

Былое продав с молотка.

Промокшие стены вокзалов

Привычно глотают грозу,

А мною давно пролисталось

Всё то, что творится внизу.

Я в мире подлунном крупица,

Я атом в молекуле дня,

Со мной ничего не случится

И не на что в жизни пенять.

Пороги, дороги, причалы,

Паромы, плоты, корабли,

К сердцам человеческим жалость,

Лиричный прилив и отлив;

Нагрузка на тело и душу,

Отброшенный детский девиз,

Способность игрушкой из плюша

Быть женщине ради любви...

Прости, человечное небо

Меня за случайный порыв

И за неожиданный щебет

В процессе всемирной игры!

И всё.

Отзвучала реприза,