Стихотворения том 2 (СИ)

Рыбки лёгкою волною

Налетают и мгновенно

Исчезают во Вселенной.

Там у них миры иные,

Голубые, водяные,

Это мы с тобой прижаты

Под одним плащом раскатом

Грома близкого над логом

С торопливою дорогой.

Ветер ткнулся носом в бортик,

Моторист ругнулся чёртом,

Отделился от парома

Берег с радостной истомой,

Пыль на корточки присела,

Дождь начался… эко дело!..

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Жалеют женщины и любят,

Но мы не понимаем их,

Высушивая пивом губы

В решеньях сложных и простых.

Решил – отрезал. И глоточек.

И до победного конца.

Пивные кружки многоточьем

И в каждой мечутся сердца.

Нет, нет, не всех я под гребёнку!

Полно на свете мужиков,

Укачивающих ребёнком

Жену на стыке кулаков.

Нет ничего на свете проще,

Чем, разжимая кулаки,

Нести любимую наощупь

В мир, отделённый от тоски.

Нет проще ничего на свете,

Чем гладить женщину рукой

И ждать приятного ответа

В мир, отграниченный тобой.

Но мы не понимаем это

И ставим во главу угла

Не утро солнечного Фета,

А вечер с другом у стола.

А женщины морщинят щёки

И всё прощают нам подчас,

Ловя изысканные строки,

Когда-то бившие из нас.

«»»»»»»»

Я астролог-звездочёт,

По созвездиям витаю,

Вычисляю ту Данаю,

Что меня на небе ждёт.

Иль не ждёт…

Всё это блажь…

Я бесстрастен и спокоен,

Верньерами под рукою

Выправляю антураж.

Полированым стеклом

Отражаются планеты,

Век не видевшие лета,

Не познавшие тепло…

Где ты, светлая моя,

Синей чашей океана

Убаюкавшая стланик

У полярного ручья?..

Сколько зим и сколько лет

Я сижу у телескопа,

Не рискнув шагать по тропам –

Вдруг тебя в том мире нет?

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Холодна и зелена

В море плещется волна,

Я в неё не залетаю,

Мне не нравится она!

Мне бы тёплую какую,

Не зелёную, другую,

С озорным сияньем глаз,

Чтоб вовек я не угас!

Жизнь сегодня колобком,

Завтра крашеным брелком,

А вчера она звенела

Тонким нежным голоском.

Не успел я оглядеться,

А уже исчезло детство,

Изогнула нервно бровь

Оскорблённая любовь...

Равнодушна, холодна

В небе жёлтая луна,

Облака по ней вприпляску –

Не печалится она.

Это я в квадратах комнат

Бьюсь о стены, как паломник,

Растерявшийся на миг:

В то ль святилище проник???

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Белый-белый-белый свет

Над восьмиэтажкой,

Над затянутой в корсет

Луговой ромашкой.

Бережёт её газон,

Хрупкую такую,

И в поклонах юный клён

Солнечно бликует.

Мимо люди шу-шу-шу

Катятся горохом,

Кто к родному шалашу,

Кто к чертополохам.

В смысле, втискивать себя

В сроки и деянья,

Кто зависимо горбясь,

Кто с хозяйской дланью…

Белый-белый-белый день

Разделить стремится

Нашу выпуклую тень

На микрочастицы.

Не разделишь всё равно,

Мы же неваляшки!..

И стесняется в окно

Заглянуть ромашка…

«»»»»»»»»»»»»»»»

Тебя огнём назначили

И камешком меня…

Какая ты горячая,

Какой холодный я!

Ты в ночь влетаешь искрами,

В день солнечным лучом,

А я во мхах у пристани

И к свае жмусь плечом.

Да-да, несовпадение

И мысли вразнобой,

Тебе всегда искрение,

Мне вечности прибой!

Хранить тысячелетия

У Балтики в руке,

Грустить по семицветию

Дождинок на песке…

А ты волшебным пламенем

Гори себе, пылай,

Не обращай внимание

На камешек у свай…

«»»»»»»»»»»»»»»»

Приплыл из прошлого корвет,

Сурово брызнул фальконет

Картечью крупной по июню!

А я картечи не боюсь,

Зачем мне прожитая грусть,

Я и сейчас любовник юный!

Но, коль приплыл, то, бог с тобой,

Давай по трубке мировой

Искурим молча у кострища,

И незачем швырять свинцом

В недоуменное лицо

Того, кто служит смерти пищей!

Ещё пятнадцать-двадцать лет

И я готов держать ответ

Перед любою из религий

За всё, что жизни недодал,

И пусть несёт девятый вал

Меня в пучину мятой фигой!

За недолюбленых кузин

(условно, ты не егози

кормой дубовой по рассвету!)

И не расстреливай, корвет,

Мой недодареный букет,

Последний изо всех букетов!

Срываю пробку с коньяка –

Да будет тяжела рука

У наказующего мига,

А мне, хлебнув большой глоток,

За юной женщиной в поток

Извечно сладостной интриги!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

В крошечном, как бантик, зале,

Локти выставив на стол,

Вы мне искренности пряли,

Я вам искренности плёл.

На диванчике салфетки,

Белой простыни подзор.

--Вы такая сердцеедка!

С восхищеньем, не в укор.

На столе кривая булка,

Чай грузинский, маргарин.

Я сворачиваю втулкой

Крышку с баночки сардин.

Инородное вкрапленье,

Иноземная еда!

Кот понюхал с возмущеньем

И поплёлся в никуда.

Хорошо и даже сладко,

Сердце тук, тук-тук, тук-тук,

Ни рекламы о прокладках

Ни плейбоевских услуг.

Только лёгкое касанье,

Только тихий разговор,

На сардины ноль вниманья,

Это тоже не в укор...

Боже мой, какие дали,

Не дотянешься звонком!

Очень жаль, что мы расстались

В романтическом былом.

Всё ушло коту в захвостье!

Но, поверьте, без причин

Я бы не ходил к вам в гости

С плоской банкою сардин.

Вырезал я те причины,

Привалясь к столбу плечом,

На воротах перочинным,

В жало сточенным ножом.

Дураку и то понятно,

Что за символ на доске,

Сорок лет хранящий пятна

От пореза на руке...

«»»»»»»»»»»»

Не пересыщеный теплом,

Не перегруженый словами,

Поёт мне ветер ни о чём,

И я ему не подпеваю.

У каждого своя юдоль,

Своё потрёпаное имя,

И на губах морская соль

Хрустит кристаллами своими.

Вы невозможно далеки,

Я отдалён на те же мили,

А между нами тростники

И аксиомы белых лилий.

Уносит чувственный мистраль

За дюны перекати-поле

И сосны старую печаль

Зелёной хвоей прокололи.

Сегодня-завтра сто порош