Стихотворения том 2 (СИ)

За каждой девочкой смешной,

Поверившей в свою судьбу.

Мне Эсмеральду не обнять,

Свинцом обожжены шаги,

О, господи, прости меня –

В глазах от бешенства круги!

Не рухнуть вниз, не прянуть вверх,

И Богоматери плевать,

Что я застыл среди химер,

А время не крутнулось вспять…

«»»»»»»»»»»»»»

Вы знаете, что такое усталость,

Когда вынуждаешь себя улыбаться,

А день ледком отражает в кристаллах

Тусклые шестьдесят, а не яркие двадцать?

Не знаете…

А я завидую откровенно

Незнанию вашему завистью белой

И вашей горячности неизменной,

И стройности из мирка топ-моделей!

Завидую!

И провожаю глазами

То, что уходит к другому под локоть,

То, что должно было быть между нами,

А не только обоюдная одинокость…

«»»»»»»»»»»»»»

Мы вглубь тебя, Земля...

Потёмки, не потёмки,

Но я блуждаю там,

Где не бывать потомкам

Годов через полста.

А что в стране им делать,

Где птицу на лету

Сшибает ошалелый

Не человечий дух?

Растерзанные крылья,

В глазах немая боль

И корчится дебилом

Шахидский дискобол.

Размытые зарницы,

Земля, кусты, ковыль...

Потомок, наши лица

Текучи, словно пыль!

Ни глянцевыми фото,

Ни совестью газет

Не будешь ты размётан,

Тебя же с нами нет!

А мы пока блуждаем,

Швырнув гранатой «я»

Не на ступени рая,

А вглубь тебя, Земля...

«»»»»»»»»»»

Когда куражились фонтаны

И струи били невпопад,

Крутился я у кабестана,

Чтоб якорь вытащить назад

Со дна, заиленного днями

И бестолковостью часов,

Толкавших время перед нами:

Вперёд, вперёд, без дураков!

Какие дураки, ну, что ты!

Мы, устремлённые в мечту,

Исправно делали работу,

Ценили жизнь и красоту,

Хотя и клали жизнь на полку,

Когда партийная струна

Просовывала нас в иголку

С ушком, не видным ни хрена.

Но, матерясь, мы проползали

И рвали у себя пупки,

И, вешая на грудь медали,

Глядели вдаль из-под руки:

Мечта близка, ещё траншея,

Ещё канал, ещё АЭС

И можно галстучек на шею,

Отбросив штык наперевес.

Но годы оседали в память,

Грубели лица и сердца,

Вожди, прикрытые цветами,

Ложились в землю без конца,

А я опять у кабестана

И, напрягаясь, жилы рву –

А вдруг снесённые фонтаны

Струёй ударят в синеву?

«»»»»»»»»»»

В октябре горизонты ближе,

Чем в июльском аквамарине,

И туманятся цветом рыжим

На калине моей рябине.

Это там, где шоссе поплоше,

Где избёнки подслеповато

На горбатую смотрят лошадь,

Как на Берию в сорок пятом.

Вдруг прислонится к пятистенку

Почесаться гривастой холкой

И прогнутся у них коленки,

И трухлявость венцов в осколки!

Эх, сейчас пирогов бы терпких

Залепить исподволь в утробу!

У калины запах особый,

Несравнимый с апрельской вербой.

Вообще ни с чем не сравнимый

И не все его переносят…

Но октябрь пролетает мимо,

Выжигая мои вопросы.

За чисбургер двумя руками,

Витаминные в нём добавки...

Сохнут ягоды хомутами

Над истёртой дубовой лавкой...

«»»»»»»»»»»

Полегче, ребята, слова кирпичами ложатся,

Съедая экзотику тяжестью аллитераций

И давится ухо объёмною массой гипербол!..

Но я не судья, я мотаюсь серёжкой у вербы.

Мне ветер приятен, когда он и справа и слева,

Когда он несёт аромат пропечённого хлеба

И пчёлы, жужжа, исполняют медовые танцы

Без вскриков и поступи жёстких машинных инстанций.

Но это моё непредвзятое личное мненье,

Взращённое без хрипоты-маеты сочлененья,

Привыкшего к смазке и чёрт те какой то подпитке

Искусственных роз с нарисованной кистью открытки.

Нет-нет, не учу я и не критикую поэтов!..

Серёжка увяла и катится зёрнышком к лету,

Ей просто тоскливо среди непрерывного гула

Машин и катков, торопящихся тоже к июлю…

«»»»»»»»»»»»»

Бродил я по свету, весёлый, ершистый,

И времечко тратил на поиски истин,

Не зная, что истина в мире одна,

Манежится у океанского дна,

А, может, на грубом боку Эвереста,

Преображённая в снежное тесто.

Шагнул я туда, а лавина навстречу,

Засыпав меня по усталые плечи,

И юркая льдинка заткнула мне рот…

Я выбрался и от ворот поворот –

Знать, истины здесь никогда не бывало,

А жизнь мне дороже и к чёрту обвалы…

Намёрзшись по шейку и вылечив морду,

По глупости выкинул снова я фОртель,

Под тучи вонзив истерический крик,

Но молния чиркнула пошлый язык,

Насквозь пролетела и выела пятки,

К порядку пристроив мои беспорядки.

В пучину морскую вошёл я сторожко

Невестой, жалеющей белые ножки,

Да мне под фату хлестанула волна,

Втянула в себя… нету истин у дна, --

Сказал я себе, выдирая моллюсков

Из центра своей невоспитанной гузки.

С тех пор, отмахав полстолетия с гаком,

Я больше не роюсь в песочке собакой,

Поверив речам одного мудреца,

Ищу её в бочке крутого винца,

Но там, разъетить мою бабушку в корень,

Нет истины так же, как в небе и в море!

Похмелье присутствует с утренней дрожью

И злость на судьбу свою, явно берложью,

А, может, верблюжью, но это одно

Точь в точь как в забитой избушке окно –

В него я ломлюсь, вышибая фанеру,

Вопросом насилуясь: где же тут двери???

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Какие серьёзные лица!

Какие громоздкие строки

Ложатся на мозг черепицей,

Позвякивая ненароком!

Слова, словно павшие листья,

Ковром невесёлым и стылым,

И гнутся под тяжестью истин

Сырые, по сути, стропила.

А я переросшим подростком

Слова принимаю за мячик,

Швыряя свободно и просто

Их в жизненные незадачи.

Возможно, что невозмутимо,

Возможно, что с яростью в сердце –

Согражданам третьего Рима

Ненужный, по сути, сестерций.

Но лучше смеяться над жизнью,