Стиховорения и драмы

Народом полон Кремль великий,
Народом движется Москва,
И слышны радостные клики,
И звон и громы торжества.

Наш царь в стенах издревле славных,

Среди ликующих сердец,
Приял венец отцов державных —
Царя-избранника венец.

Ему господь родного края

Вручил грядущую судьбу;
И Русь, его благославляя,
Вооружает на борьбу.

Его елеем помазует

Она живых своих молитв,
Да силу бог ему дарует
Для жизненных, для царских битв.

И, преклоненны у подножья

Молитвенного алтаря,
Мы верим: будет милость божья
На православного царя.

И даст всевышний дар познанья

И ясность мысленным очам,
И всердце крепость упованья,
Несокрушимую бедам.

И верим мы, и верить будем,

Что даст он дар — венец дарам,
Дар братолюбья к братьям-людям,
Любовь отца к своим сынам;

И даст года он яркой славы,

Победу в подвигах войны
И средь прославленной державы
Года цветущей тишины...

А ты, в смирении глубоком

Венца приявший тяготу,
О, охраняй неспящим оком
Души бессмертной красоту!(20 августа 1856)

93. «ШИРОКА, НЕОБОЗРИМА...»

Широка, необозрима,
Чудной радости полна,
Из ворот Ерусалима
Шла народная волна.
Галилейская дорога
Оглашалась торжеством:
«Ты идешь во имя бога,
Ты идешь в свой царский дом.
Честь тебе, наш царь смиренный,
Честь тебе, Давыдов сын!»
Так, внезапно вдохновенный,
Пел народ; но там один,
Недвижим в толпе подвижной,
Школ воспитанник седой,
Гордый мудростию книжной,
Говорил с насмешкой злой:
«Это ль царь ваш? слабый, бледный,
Рыбаками окружен?
Для чего он в ризе бедной?
И зачем не мчится он,
Силу божью обличая,
Весь одеян черной мглой,
Пламенея и сверкая,
Над трепещущей землёй?»
И века пошли чредою,
И Давыдов сын с тех пор,
Тайно правя их судьбою,
Усмиряя буйный спор,
Налагая на волненье
Цепь любовной тишины,
Мир живит, как дуновенье
Наступающей весны.
И в трудах борьбы великой
Им согретые сердца
Узнают шаги владыки,
Слышат сладкий зов отца.
Но в своем неверьи твердый,
Неисцельно ослеплен,
Все, как прежде, книжник гордый
Говорит: «Да где же он?
И зачем в борьбе смятенной
Исторического дня
Он проходит так смиренно,
Так незримо для меня,
А нейдет как буря злая,
Весь одеян черной мглой,
Пламенея и сверкая
Над трепещущей землей?»

(1858)

94. «СЧАСТЛИВА МЫСЛЬ, КОТОРАЯ НЕ СВЕТИЛА...»

Счастлива мысль, которая не светила
Людской молвы приветная весна!
Безвременно рядиться не спешила
В листы и цвет ее младая сила,
Но корнем в глубь врывалася она.

И ранними и поздними дождями

Вспоенная, внезапно к небесам
Она взойдет, как ночь темна ветвями,
Как ночь в звездах, осыпана цветами,
Краса земле и будущим векам.(1858)

95. БЛАГОЧЕСТИВОМУ МЕЦЕНАТУ