Стикс - 2

Он вновь тянется за пачкой сигарет. Говорит:

— Значит, ты хочешь уехать.

— Да, я хотела бы начать жизнь сначала.

— Как ты думаешь, сколько тебе лет?

— Ну, лет тридцать.

— Пойдет. Может, моделью хочешь стать?

Она вздрагивает:

— Что ты болтаешь? Мне тридцать!

— Ну, почти. А может, в актрисы собралась?

— Я просто хочу жить хорошо.

— Тю! Так все хотят! Не у всех получается.

— У меня получится!

— Волосы зачем перекрасила?

— Ах, отстань! Мне так лучше.

— Дура ты дура. Ладно, давай спать.

Он и в самом деле вскоре засыпает. Завтра тяжелый день. И надо еще придумать, что с ней делать. Куда ее? И куда самому? Похоже, что жизнь и в самом деле начинается сначала. И у него, и у нее.

Утро

Приемная Павла Эмильевича Ахатова. Красавица секретарша смотрит на Петю Зайцева безразлично, но тут же приглашает в кабинет. Ахатов назначил встречу в офисе. Это значит, что лимит доверия к Пете Зайцеву исчерпан. Это уже не дружеская беседа, а деловая встреча. Какие бы отношения их ни связывали, сегодня это работа. И только работа. Об остальном — забыть. Он в темном костюме, светлой рубашке, но без галстука, коих терпеть не может. Бесполезная вещь, сковывающая движения.

— Разрешите?

Павел Эмильевич улыбается:

— Проходи, Петя, садись.

Идет к креслу. Глаза у него красные от бессонницы, но лицо каменное. Скажи: пять минут на сборы и марш-бросок — сделает. Белое кресло похоже на снежную глыбу, в нем холодно, но холода, равно как и прочих неудобств, он давно уже не замечает. Садится в кресло и ждет разрешения начать. Ахатов смотрит на него с интересом:

— Я все гадаю, Петр, ты человек или робот?

— Человек, — спокойно, без эмоций, говорит он. И мысленно начинает готовиться к марш-броску. Сколько километров?

— А я думал, робот, — тянет Ахатов. — Все думаю: где ж у тебя кнопка?

— Кнопки нет, — все так же без эмоций говорит он.

— Врешь, небось!

— Хотите проверить? — Он начинает расстегивать рубашку.

— Да ну тебя! — машет рукой Ахатов. — Шуток не понимаешь! А говоришь, человек! Застегнись.

— Есть.

Он спокойно застегивает рубашку.

— Давай к делу, — говорит Ахатов. — Докладывай. — И секретарю по внутренней связи: — Полчаса меня ни для кого нет.

— Хорошо, Павел Эмильевич.

Он раскладывает на столе бумаги. Ахатов напряженно смотрит, потом спрашивает с недоумением:

— Что это у тебя, Петя? Научный доклад?

— Да. Я постараюсь вкратце. Начнем с того, что у Ивана Саранского был брат-близнец.

— Я об этом ничего не слышал.

— Это довольно-таки странная история. Дело в том, что одним из братьев в роддоме заменили мертворожденного младенца Лидии Станиславовны Саранской. Один брат остался в Р-ске, другой отправился в Горетовку. Они встретились через тридцать пять лет, скорее всего, случайно. Или Саранский нашел следователя Мукаева. Он решил сбежать за границу, но хотел, чтобы мы считали его мертвым. Я полагаю, в сгоревшем коттедже найден труп следователя Мукаева. Генетическая экспертиза показала родство с Инной Александровной Мукаевой, их матерью. Что совпадает с выводами физико-технической экспертизы. На пожарище найден один из братьев-близнецов. Думаю, что Мукаев.

— Откуда такие выводы? — напряженно спросил Ахатов.

— Источник информации — капитан Свистунов, близкий друг следователя Мукаева. Запал на рыжую Марину и случайно ей проболтался.

— Выходит, Иван жив? Я имею в виду Саранского.

— Полагаю, что да.

— И… где он?

— Полагаю, что уже за границей.

— И… как нам его достать?

— Его женщина. Ольга Маркина.

— Насколько я знаю, он не собирался брать ее с собой, — усмехнулся Ахатов.

— Она беременна. Не думаю, что Саранскому безразлична судьба его ребенка.

— Выходит, ее надо оставить в заложницах?

— Выходит, так. Проблема в том, что женщина, которая находится сейчас в коттедже Ладошкина, не Ольга. Это кассирша из супермаркета. Вот здесь мы и подходим к сути. Разрешите?

Он взглядом указывает на бумаги. Ахатов кивает:

— Валяй, Петр Иванович!