Стикс

— Считай, что никто тебе так и не сказал, что я мент! Иди, я тебе как частное лицо частную буржуйскую морду разобью!

— Сука! — Славик сплюнул, рванул было резинку трусов, потом сдержался: — Давай проходи. Это мой дом и моя баба. А на вас, ментов, тоже управа есть.

— Слушайте, перестаньте, — не выдержала блондинка. — Иван Александрович заходил ко мне исключительно по делу.

— Александрович! Ха! — сплюнул в клумбу с розовыми кустами Славик. — Найдем методы и на Александровичей. А тебе, Лорка… А ну, в дом!

— Славик…

— В дом, я сказал.

Она исчезла, Славик, прищурившись, на него посмотрел:

— Значит, следователь, бабу мою обрабатываешь? Учти: я тебя предупредил. Тебе, видно, в прошлый раз мало показалось?

— Мы уже встречались? — спросил он.

— Ну, сука! — Славик снова щелкнул резинкой трусов. — Я те щас встречусь!

— Надо его в прокуратуру повесткой вызывать, — негромко сказал Свистунов. — Могла быть драка между вами на бытовой почве и, как следствие, ее удар по голове.

— В прокуратуру! Перебьетесь!

Славик громко хлопнул дверью. В окне, на втором этаже, мелькнуло бледное Лорино лицо. Она крутила в воздухе тонким пальчиком, словно набирая цифры на невидимом телефонном диске. «Позвони», — понял он. Кивнул, потом пожал плечами: а куда позвонить? Кому? Как ее фамилия?

— Ты думаешь, этот боров мог меня наркотиками неделю пичкать? — спросил он у Руслана. Тот вдруг разгорячился:

— Мука, я тебя не узнаю! Да если бы раньше кто-то назвал тебя козлом, ты бы его порвал! А сейчас: «Извините…» Да что с тобой?!

— Я просто, кажется, совершенно не знаю эту женщину.

— Я знаю, — уже спокойно сказал Руслан. — Это Лариска.

Он оглянулся на дом. Женщины в окне второго этажа уже не было, Славик со злостью задергивал шторы. Они с Русланом шли по улице, по очень знакомой улице, но он по-прежнему не мог вспомнить, какой именно это был дом. Тот самый нужный ему сейчас дом.

— Какая Лариска? — спросил машинально.

— Какая-какая! Тебе, оказывается, видней какая! Ладно, ладно, без намеков. Славик этот, должно быть, всплыл в нашем городке недавно. И уже нехилый особнячок себе отгрохал в Нахаловке. Или купил. Предприниматель Бушуев, ишь, ты! Ладно, выясним, что это за Бушуев и кто его крыша… А Лариска в нашем городишке родилась. Лора! Ха! Короче, фамилию ее я не помню, знаю только, что она училась вместе с моей женой. В параллельном классе. Следовательно, ей двадцать четыре года. Видная девица. Поступала в актрисы после десятого, разумеется, не прошла по конкурсу. Потом выиграла местный конкурс красоты. Ну, я тебе доложу, было шоу! Цирк.

— А ты ходил?

— Спрашиваешь! Вместе ж были!

— Не помню.

— Эх ты! Но тогда ты на эту Лору не запал. Короче, она выиграла конкурс, потом поехала на региональный. В Сочи, что ли. Ну, там ее притормозили. Места не дали. А дальше что? На Россию не попала, отборочный тур не прошла. Она подалась в манекенщицы, в какой-то заштатный дом моделей. И там, видать, подцепила этого Славика. Оно конечно: большие деньги лучше большого дерьма. Это я про ихнюю модельную жизнь.

— Откуда ты про нее знаешь?

Спросил это напряженно, потому что вдруг вспомнил: он имел дело с моделями, это точно. Во рту сразу становилось кисло от слов «подиум», «показ мод», «жуткая диета»… Именно с этим он смог сейчас связать свой монолог, выданный под горячую руку Лесе. Почему он болтался там, на показах? Ведь осточертело же все! Сплетни, слезы, нытье, зависть, бесконечные жалобы на тяжелую работу, в ответ на предложение бросить ее еще большие слезы. «Как ты можешь! Ведь это же моя жизнь!» И вдруг Славик?

— Руслан, ты не можешь узнать ее фамилию? Хотя что я говорю! Она же ее, наверное, поменяла, когда вышла замуж. Бушуева, да? Лариса Бушуева. Господи, какой я тупой!

— У нее ж наверняка мобильник есть. Хочешь, узнаю номер?

— Как?

— У тебя точно провалы в памяти. Ты ж следователь. При покупке телефона все паспортные данные записываются.

— Да-да. Только ты сам узнай. Сможешь?

— Бу сделано. Слушай, я вот о чем: а если тебя в ее доме тюкнули по голове?

— В ее? Почему в ее?

— Этот Бушуев что-то говорил насчет добавки. Что, мол, тебе в прошлый раз было мало. Значит, вы с ним уже раз сцепились. И наверняка это из ее окна ты ночью вылезал, Ваня.

— Славик и наркотики? Сложный препарат, точный состав которого даже невозможно определить?

— А что? Очень может быть!

— Я только одного не понимаю. Неужели так трудно найти подпольный завод по производству водки? Ведь привозят же сюда акцизные марки, деньги.

— Вот здесь ты в самую точку попал. Да. Привозят. Но сюда ли? Помнишь, что тебе в психушке говорили? А ведь я туда наведывался.

— Что говорили?

— Твой случай — не единичный. Я так думаю, что это они курьеров убирали. Тех, что перевозили деньги и акцизные марки. Поработает человек несколько месяцев курьером — и его опаивают тем же зельем, что и тебя.

— Зачем?

— Зачем, зачем! Чтоб память отшибло. Чтоб не сказал, от кого везет, кому везет. Что они помнят? Один железнодорожный вокзал, другой машину, третий чемодан с какими-то цветными бумажками.

— Акцизные марки?