Стикс

— Ну, вот. А я уж волноваться начал. Человек многое может забыть в результате амнезии, но то, что он из левши станет вдруг правшой — это вряд ли. Кстати, у всех левшей почерк похожий. С наклоном в левую сторону. И, кстати, там, на берегу, ты все правильно показал.

— Дался тебе мой почерк! Заладил: «кстати», «кстати»! На себя посмотри.

— А что я? Я двурукий, — подмигнул вдруг Свистунов.

— Как это двурукий? Отчего? — удивился он.

— А ты не помнишь? Неужели не помнишь?

— Нет.

— Да. Избирательно, Ваня, к тебе возвращается память. А мы ведь с тобой в один детский садик ходили. Ты был всегда главный: то Штирлиц, то маршал Жуков, то Василий Иванович Чапаев. А я при тебе Петькой. Когда в школу пошли, выяснилось вдруг, что ты левша. Ну, никак не хотел писать правой. А учительница была упрямая. Решила во что бы то ни стало тебя переучить. Но и ты был упрям. Коса на камень, что называется. Тогда-то тебя в первый раз назвали Мукой. В учительской. Билась она с тобой, билась, а ты правой писать ни в какую. Двоек хватал! Ну и хватал! И тогда я решил из солидарности к тебе присоединиться. От природы я правша, но, начиная с первого класса, стал развивать и левую руку. Годы упорной тренировки, Ваня.

— Но почему ты это делал, когда история с первой учительницей уже закончилась? Кстати, кто победил?

— Мы с тобой. Когда в классе появилось два левши, она сдалась. Я писал левой все три года. Раз уж начал врать, что по-другому не можешь, так надо стоять до конца.

— А у тебя, оказывается, характер! — удивленно сказал он.

— А ты думал? В нашей дружбе, Ваня, ты всегда был главным. А я смотрел, да на ус мотал. Например, сразу понял, что точный удар левой для противника всегда неожиданный и неудобный. Это когда мы в секцию бокса уже пацанами записались. Мне же надо было до тебя дотянуться. Ты был подвижнее, талантливее, бесспорно, как во всех видах спорта. А я зато бил одинаково сильно с двух рук. Вспоминаешь? Левый кросс? А? Как я тебя однажды приложил? А ты ведь не ожидал. Думал, что левая — это только твое.

— Разве мы были в одном весе? — негромко спросил он.

— Одно время были.

— И кто выиграл первенство города?

— Можно сказать, что ничья.

— Как это ничья?

— Победила дружба, называется. Я понял, что выигрываю по очкам, и прекратил бой, сославшись на травму. Бровь, мол, потекла. Не ложиться же было под тебя из дружеских чувств? У меня, знаешь, тоже — характер.

— Но зачем? Зачем?

— Ты никогда не умел проигрывать. Если бы первое место дали мне, а ты стоял бы на ступеньку ниже, это был бы конец нашей дружбы. Никогда бы ты мне, Ваня, этого не простил.

— А ты ей так дорожил? Дружбой нашей?

— Дорожу. Неужели ничего еще не понял?

— Понял. Теперь понял все. Значит, так же как первое место на городских соревнованиях, ты отдал мне любимую женщину? Сославшись на травму? А, Руслан? Или просто испугался, что на этот раз по очкам не удастся? Тут надо нокаутом: укладывать противника сразу. На спину.

— Да заткнись ты! Пошляк. Заткнись!

— Ладно, заткнусь.

— Давай лучше вернемся к делам.

— Подожди. Объясни все-таки, к чему был этот экскурс в прошлое?

— Подумай.

— А насчет левши? Ты, значит, и писать умеешь обеими руками, и бьешь с левой так же, как с правой?

— Хочешь проверить?

Капитан Свистунов шутливо встал в боксерскую стойку. Нет, это было совершенно не то. Бить человека по лицу? Дикость какая-то! Хотя если раскачать в себе этот пузырь, как следует раскачать, то…

— Я пошутил, — примирительно сказал Руслан. — Не таращи глаза. А то и в самом деле как вмажешь сейчас! У меня реакция не такая, сдаюсь. Ты легкий, подвижный. Я помню, как ты однажды под мою правую поднырнул, — он потер скулу, — на следующий день после моего левого кросса. Трещина, однако, была. Ничего, зажило как на собаке… На самом деле я с утра тебе сюрприз готовил.

— Какой сюрприз?

— Телефон. Ты хотел одной даме позвонить. Платиновой блондинке. Кстати, девичья ее фамилия Соловьева. Лариса Соловьева, я у жены справился. А теперь действительно Бушуева. И теперь уж Лора. Так как?

— Когда же ты успел?

— В выходные, мой друг, в выходные. Кто отдыхает, а кто работает.

— Похоже, у тебя с женой что-то не ладится? Так, Руслан?

— А вот это совершенно не твое дело.

— Давай телефон. Не хочешь откровенничать, не надо.

— А кто ты такой, чтобы я с тобой откровенничал? Кто ты?!

— Я? Кто я? Иван Александрович Мукаев, следователь районной прокуратуры, проживаю с женой Зоей и двумя детьми по адресу…

— Да хватит! Выучил, молодец. На, звони.

Он взял листок с цифрами, повертел его в руке. 8-902…

— Может, выйдешь?

Свистунов вышел, громко хлопнув дверью. Он набрал номер.

— Да. Говорите.

— Лора?

В трубке сдавленно:

— Я не могу сейчас говорить. Перезвони через пять минут.

— Но…

— Через пять минут.

Гудки. Он понял, что Лора не одна. Славик где-то поблизости Сейчас она выйдет в сад, спрячется где-нибудь, быть может в беседке. К чему такая тайна? Подождал немного, потом снова набрал номер.

— Лора?

— Иван? Это ты?

— Да. Я.

— Сотовый наконец включил?

— Нет, я с работы.

— С работы?!

— Нам бы поговорить.