Стикс

— Интересный. Тот самый интересный. Но это я так: своим мыслям. Рассказывайте, Сидорчук Илья Михайлович, как вы дошли до жизни такой.

— А до какой такой жизни? — невинно поинтересовался Сидорчук.

— Ну как же? — Свистунов подошел к столу, стал рассматривать задержанного с интересом. — Ведь не только подпольное производство водки за тобой, но теперь еще и покушение на жизнь лица, находящегося при исполнении. Ты в кого ж стрелял? В кого попадешь?

— Вот в него, — кивнул в сторону следователя Мукаева Сидорчук.

— Интересно. А за что?

— Он знает.

— Да? Думаешь, знает? А наркотиками кто его накачивал? Кто? Ты?!

Руслан вдруг сорвался, приподнял Сидорчука со стула, тряханул как следует. Тот сжался, голова на тонкой шее задергалась:

— А что мне было делать?! Что?! Он, сволочь, все узнал!! У меня инструкция была! Инструкция!!

— От кого?

— От Хозяина! Пусти-и-и!

— Кто Хозяин? Кто?!

— Незна-а-ю!

— Адрес не знаешь? В лицо?!

— Адрес.

— А в лицо? — Руслан тряхнул Сидорчука так, что показалось: голова оторвется.

— Знаю. Скажу. Пусти-и.

— Капитан Свистунов, успокойтесь! Руслан!

— Сволочи. — Друг детства швырнул Сидорчука в кресло. — А ты сидишь мумией. Спроси, за что он в тебя стрелял! Спроси!

— Старший оперуполномоченный Свистунов, выйдите из кабинета. Вы мешаете вести допрос.

— Есть. — Свистунов, ощерившись, взглянул на Сидорчука: — Не для протокола: думай, что будешь сейчас говорить. Над каждым своим словом думай, понял? А мы с тобой еще встретимся.

— Капитан Свистунов!

— Иван Александрович, я перекурю пять минут и вернусь.

— Я не думаю, что…

— А я думаю, — жестко сказал Руслан. — И не будет больше никаких нервных срывов. Слово офицера.

— Хорошо. В протоколе эту часть беседы я опушу. Возвращайтесь.

Свистунов вышел, они с Сидорчуком остались одни. Тот пододвинулся вдруг на самый краешек стула, вытянул тощую шею, уставился и вдруг еле слышно просвистел:

— Ваня…

— Простите?

— Ты меня не узнаешь?

— Нет.

— Что ж… Значит, следователь. Тогда «Девятый вал» должен помнить. Помнишь? Те.

— Что это девятый вал?

— Местный кабак. В конце апреля.

— Что в конце апреля?

— Сидели мы там в конце апреля. Тогда-то я и прокололся. Помнишь?

— Нет.

— Значит, не помнишь. — Ему показалось, что Сидорчук облегченно вздохнул. — Значит, все я правильно сделал. Верное оказалось средство. Но как же ты тогда меня нашел?

— Вы.

— Не могу, ну не могу! Смотрю на тебя и не могу! Следователь… Неужели ничего не знаешь?

— О чем?

— Так. Ведь ты, уже когда ко мне шел, догадался. А я дурак. Еще думаю: «Чего это он такие дерьмовые сигареты курит?»

— И я называл вас Илюхой? А странным это не показалось?

— Показалось. Ты — и вдруг Илюхой. Но я подумал, что время людей меняет. Меня видишь как изменило.

— Да, — вдруг согласился он. — Изменило.

— Значит, узнал? — обрадовался Сидорчук. — Узнал?

— Если узнал, что это меняет?

— Да все! Как ты не понимаешь: все!

— Вы мне давали газ?

И Сидорчук снова потерялся. Отодвинулся подальше вместе со стулом, лицо посерело:

— Газ, какой газ?

— Меня ударили по голове в вашем доме, потом в подвале накачивали неделю наркотическим препаратом. Кто давал газ? Вы?

— Извините. Значит, Мукаев. Следователь Мукаев. Извините. Я. Да. Инструкции.

И тут он вспомнил про брелок. Серебряный дельфинчик, который лежал на трельяже в комнате Сидорчука. Выхватил его из кармана, показал:

— Эта вещь чья?

— Моя, — облизнул тонкие губы Сидорчук.

— Неправда.

— Откуда знаешь? Те.

— Это ключи от машины. Черный пятисотый «Мерседес». Так?

— Так, — прошептал Сидорчук.

— Где вы их взяли?

— В твоем кармане. Вместе с документами. У меня от этого в голове все смешалось. Как? Откуда? Ведь это же…

Хлопнула дверь, вошел капитан Свистунов. Оба вздрогнули. Сидорчук втянул голову в худые плечи, он, следователь Мукаев, достал из кармана накрахмаленный платок, Зоину заботу, вытер мокрый лоб. Тема черного «Мерседеса» при Свистунове была запретной.

— Беседуете? Ну и как результат?

— Гражданин Сидорчук, — официально сказал он, придвинув протокол, — рассказывайте все с самого начала. Каким образом и по чьему указанию вы стали заниматься незаконным производством подпольной водки?

— Да-да. С самого начала. Я родился в деревне Горетовка, закончил десять классов, потом хотел поступить в институт, но не прошел по конкурсу. Осенью забрали в армию…